— Экий молодец! — восхитился он, увидев робота, с громом вошедшего в его кабинет во дворце. Складки у рта Наг-Тусса пришли в движение. — С такими можно завоевать всю Вселенную! Так вы говорите, что он еще и чуточку мыслит? — обратился он к двум ученым, сидящим у стены. — Ну что ж, проверим. Что? У него всего лишь капелька мозга? Отлично! Больше ему и не надо. Ну, начнем…
Правитель показал на ногу робота и спросил:
— Что это?
— Нога, — прогудел Кубик.
— А для чего она?
— Для сапога.
— А сапог для чего?
— Сокрушать! — был краткий ответ.
— Мыслитель! — похвалил робота Наг-Тусс. — Лог-Фар, — сказал он бородатому ученому, — мне нравится его капелька… — Теперь он показал на руку робота и спросил: — А это для чего?.
— Держать огнемет!
— А огнемет для чего?
— Жечь! — рявкнул Кубик.
— Настоящий солдат! — Жесткие складки на лице Наг-Тусса расходились все шире, уже и показывались острые зубы. — А ну-ка скажи теперь, для чего тебе вот это, — он постучал себя по лбу.
— Ни для чего, — ответил робот.
— Как это? — поднял брови Правитель. — Тебе совсем не нужна голова?
— Еще одна — нет! — громыхнул Кубик.
— Однако… — Наг-Тусс озадаченно посмотрел на ученых.
— Робот мыслит очень конкретно, — взялся ответить бородатый ученый, который был сейчас белее стены, — не забывайте об этом. Его можно спрашивать только о его собственной голове.
— Ах, вот как… Скажи мне, дружок, для чего тебе вот это, — он показал на голову робота.
— Сокрушать! — снова рявкнул Кубик.
— Что-о? Как это? Самой головой? Ты же ее расколошматишь, а она казенное имущество, балбес!
— Сокр-р-р — упрямо повторял Кубик. — Скр-р-р! — Казалось, в нем что-то испортилось.
Правитель готов был взорваться.
— Вот дубина! Может, добавить ему еще капельку мозгов?
— Кто знает, до чего он тогда додумается, — осторожно возразил бородатый, которого от этого эксперимента бросало то в жар, то в холод. — А вдруг в его голове возникнет самый страшный для солдата вопрос: ЗАЧЕМ?
Наг-Тусс поерзал в кресле, спинка которого была в два раза выше его головы.
— Пожалуй, ты прав, — сказал он. — Ведь даже не каждый человек способен задать его самому себе, — что если его будут задавать себе солдаты? — Наг-Тусс повернулся к роботу. — Так для чего тебе твоя голова, дурень?
— Сокрушать, — повторил Кубик. И с трудом выговорил: — Э-э… чуж-жие замыслы.
Правитель так обрадовался этому ответу, что погладил себя по голове, словно это он так правильно высказался.
— Совсем другое дело! Вот только хватит ли тебе одной капельки? Ну-ка скажи мне тогда, как ты собираешься сокрушать чужие замыслы?
Ученые с ужасом ждали очередного ответа чужеземца. Они-то знали, что под личиной робота скрывается человек, — что он задумал?
— Опереж-ж-жая, — через минуту или две ответил робот.
— Молодец! — обрадовался Правитель, и ученые одновременно вздохнули. — Да ты у меня прирожденный вояка! Назначаю тебя капралом! Я и не думал, что с капелькой можно так недурно соображать. Иной с полной башкой мозгов не поймет, как нужно воевать!
На этом аудиенция однако не кончилась. Наг-Тусс спросил, видел ли капрал своих солдат. Услышав от ученых, что еще нет, что этого робота 'доводили' не на конвейере, а в лаборатории, он приказал завтра же показать ему его железную гвардию. А послезавтра — вторжение! Пилоты уже знают место приземления, с роботами во время их атаки будет их капрал, а не инструкторы, как планировалось раньше, ученые полетят вместе с ними — он, Наг-Тусс, будет тогда уверен, что при запуске роботов на разрушение не произойдет ни одной ошибки.
Город нерях
Они вышли из кабинета Наг-Тусса втроем. Капрала должны были отвезти к его подчиненным, но Кубик попросил ученых показать ему сперва город. Увидеть, что из себя представляет столица нерях, Ханна, днем, ему не терпелось. Лог-Фар и Рей-Ваг, так звали ученых, перебросившись всего лишь тройкой слов, согласились.
— Наша машина закрыта от посторонних глаз, — предупредил разведчика гладковолосый Рей-Ваг, — в вашем распоряжении останется только два небольших оконца.
Робот кивнул.
Оба ученых, привыкнув к своему городу, занялись разговором, зато Кубик смотрел во все глаза.
Их машине приходилось вилять по мостовой, чтобы не въехать в груды мусора или в брошенную старую машину, которые были здесь повсюду. Почти на каждой груде сидели черные нахохленные птицы, похожие на земных ворон, и сердито кричали на проезжающие машины. Они уже считали, видимо, себя хозяевами этих улиц и куч всякого хлама на них.
Потом Кубик обратил внимание на деревья, которые когда-то были посажены на улицах. За все время пути он увидел только одну зеленую ветку, остальные были либо обломаны, либо грубо обрублены. На стволах деревьев — везде, везде — были следы рубки. Но терпения свалить дерево у рубщиков не хватало, и деревья так и стояли, постепенно мертвея, оголяясь, высыхая, становясь насестом все для тех же черных птиц.
В небе эти птицы летали хлопьями сажи над угасающим пожарищем.
Еще о пожаре говорили железные и чугунные остовы уличных скамеек, на которых, однако, не огонь, а человеческая рука уничтожила все дерево.
С этой ненавистью к скамейкам Кубик был знаком еще на Земле и всегда удивлялся ей, как тому, что невозможно объяснить никакими знаниями человеческой психологии.
Людей разведчик увидел совсем мало, наверно, они сидели дома, где все-таки больше порядка, чем на улице.
По земле шныряли крысы величиной с кошку. Они не боялись ни машин, ни людей, ни птиц. Когда люди переселятся на другую планету, здесь образуются два враждебных племени — крыс и черных птиц. Кто из них победит — неизвестно…
Красивые некогда дома были обшарпаны, водосточные трубы свисали так и сяк, со стен за ними обвалилась штукатурка, из-за сырости дома поросли зеленым мхом.
Дверей в домах Кубик не увидел ни одной.
Разбитые стекла в столице Ныреха заменяли чем-то похожим на картон или фанеру, а дыры были заткнуты старыми подушками, из которых мелкие птицы вроде воробьев таскали пух.
Машина въехала на мост, и здесь Кубик испугался — перила его были сломаны, подведи их рулевое управление и они ухнут в воду, где запертый в металл человек в одно мгновение очутится на дне.
Кубик глянул налево и направо в сторону реки и не увидел воды. Поверхность реки покрывали: старые столы, плывущие чаще всего вверх ножками, сломанные стулья, ящики, драные шляпы (иногда с перьями), дохлые кошки и крысы, доски, бочки, кастрюли, консервные банки, бутылки… Раздвигая все, ползла полузатопленная лодка, в которой плавали гнилые желто-зеленые то ли овощи, то ли фрукты, кое- где поблескивала серебряным боком дохлая рыба, медленное течение несло какую-то зелень, пучки соломы… Еще плыли куклы с оторванными руками или ногами, вырванные с корнем деревья, диван, на
