Лицо Игоря в прямом смысле слова побагровело от злости, кажется, еще секунда, и он бы бросился защищать Ворону с кулаками. Впрочем, похоже, она тоже была готова к драке.
– Рейден, ты что здесь делаешь, а? – еле сдерживаясь, произнесла она.
– Думаю, тебе и твоей команде, – исподлобья глянув на Игоря, объяснил он, – хорошо известно, что вот-вот АЗЛК не станет. Мэр-кепка еще до того, как «утратил доверие», подписал указ на строительство здесь огромного комплекса с офисами, отелями и развлекательными центрами. Часть цехов уже снесли, остальных не будет, по моим расчетам, через полгода. Возможно, и ты, и я – мы все, сегодня последний раз на этом объекте. Потом закрутимся, как это обычно бывает – дом, дела, другие новые и интересные объекты… Я пришел попрощаться. А ты тут чего?
– Я тоже, – уже немного спокойнее произнесла Ворона. – Пофоткаться захотелось на фоне этого «москвичонка». Буду скучать по нему.
– Видишь, мы оба пришли сюда за одним и тем же. Так что давай не будем нарушать наш с тобой Пакт Ненападения. Я заметил, что ты встретила меня довольно агрессивно, – добавил Рейден.
И на его, и на Воронином лице не осталось уже и тени злости или насмешки, они оба улыбались. Только Игорь продолжал что-то бурчать себе под нос.
– Какой еще Пакт Ненападения? – спросил он, но вопрос остался без ответа.
Он не настаивал. Просто достал свой наспех брошенный в рюкзак фотоаппарат и начал аккуратно убирать его в чехол по всем правилам. Тем самым он давал понять Вороне, что недоволен внезапным вторжением Рейдена на свою территорию и ее приветливым поведением. В связи с этим фотосессия на сегодня закончена. Впрочем, Ворона не обратила на это ни малейшего внимания. Когда воцарилось неловкое молчание, она будто о чем-то вспомнила, подошла к Игорю, молча расстегнула рюкзак, который висел у него на спине, и достала оттуда банку «Отвертки». Открыла с характерным звуком, сделала большой глоток и протянула Рейдену.
– Будешь?
Глаза Игоря в этот момент стали в два раза больше, и он прошипел так, чтобы Рейден не расслышал:
– Мы же купили это на мои последние деньги. Еле-еле рассчитали, чтобы хватило на двоих. И ты сначала предлагаешь ему, а обо мне вообще забыла?!
Но ему опять никто не ответил. Рейден произнес почти одновременно с Игорем:
– Спасибо, но я стараюсь не пить среди дня. Да и вообще тебе должно быть известно мое правило о нахождении на объекте трезвым. Можно выпендриваться сколько угодно, но все-таки и сталк, и дигг – довольно опасные увлечения. Сегодня крыша обвалится, завтра ЧОПовцы схватят – в таких ситуациях лучше хорошо соображать.
– Зануда ты, Рейден! – игриво воскликнула Ворона. Прихрамывая, она сделала несколько шагов и снова уселась на капот старой советской машины. Невольно (а может, и вольно) она опять приняла наиболее сексуальную позу. Игорь это заметил, но на этот раз не обрадовался, а наоборот, начал мелко трястись в немой ярости.
– Что у тебя с ногой, Ворона? – спросил Рейден.
– Пустяки. – Она съежилась, скрестила руки на груди, опустила глаза.
– Ты заметно хромаешь…
– Подралась с гопниками еще весной.
– Весной?!
– Ну да. Я ехала в метро, никого не трогала, а эти мерзкие твари стали мне хамить. Ну, я и врезала одному. А потом очнулась в другом конце вагона со страшной болью в колене. Хорошо, со мной тогда был Тэг – молодец чувак, никогда не лезет в драки. Тэг довез меня домой – буквально принес на руках – и передал Игорю. Мой мальчик накормил меня обезболивающими и снотворным и всю ночь делал компрессы. Только это не помогло, а на утро мое колено выросло до размеров футбольного мяча. Тогда Игорь оттащил меня в травмпункт. Хирург сказал много всяких умных слов, видимо, хорошо учился в институте. Я их почти сразу позабывала. Самое главное – колено сильно повреждено, теперь там скапливается жидкость или что-то вроде того, и мне нельзя напрягаться – прыгать, бегать и так далее, это чревато очень серьезными последствиями. Еще мне велено было пропить какие-то таблетки и сделать операцию. Так что вот теперь я хромаю.
– Операция прошла плохо?
– Я не делала операцию.
– Таблетки не помогли?
– Я не пила их.
– Но прошло уже полгода. Как же на твое бездействие отреагировал тот хирург из травмпункта?
– Я больше к нему не ходила.
– Да-а… Я почему-то думал, ты повзрослела, и у тебя появились мозги. Ворона, тебе же 21 год. В этом возрасте многие девушки уже заводят семьи, рожают, воспитывают детей, или чем там они еще занимаются!
– Кажется, и пяти минут не прошло с тех пор, как мы вспоминали о Пакте Ненападения.
– Нет, Ворона, я безо всякого злого умысла. Просто пытаюсь понять, как можно быть настолько беспечной, и не понимаю этого.
– Но ведь под словом «беспечная» ты подразумеваешь «безрассудная и глупая»? Послушай, Рейден, я не собираюсь перед тобой отчитываться! Мне нравится мой образ жизни: я крутой сталкер, меня на Кавесе каждая собака не только знает, но и боится.
– Нашла, чем гордиться! Любой уважающий себя сталкер уже давно не сидит на Кавесе. Там остались только салаги, которые залезли разок в какой-нибудь задристанный бомжами коллектор и уже считают себя мегакрутыми перцами. Но ладно бы они просто сидели на форуме с телефона, вместо того чтобы слушать лекции, мерялись письками и занимались тупым флудом. Они же еще и вредят! Стоит какому-нибудь кавесу прознать про новый интересный объект, как он немедленно спалит его, и серьезным исследователям, вроде меня, туда уже путь заказан. Передо мной пройдут толпы глупой молодежи – по наводке на Кавесе, все там отдестроят, разрисуют из баллончиков, переломают, разворуют весь хабар, а потом еще и выложат фотографии своего безобразия в открытый доступ.
– Хочешь сказать, на твоем Урбане лучше?!
– Во всяком случае, на Урбантрип не так-то просто получить инвайт – абы кто не прочитает информацию, предназначенную только для своих. Ко всему прочему, там еще не успело собраться такое количество ублюдков, как на твоем Кавесе! Это сайт для исследователей, которые делятся фотографиями и наблюдениями со своими единомышленниками.
– Рейден, ты эту пафосную речь заранее приготовил? Признайся, пыхтел, писал на бумажку, учил потом, да? Во-первых, ты сам называешь себя одиночкой. Тогда зачем тебе интернет-единомышленники? А во-вторых, раз уж ты взялся учить меня жизни, то позволь, и я тебе кое-что скажу. «Сайт для исследователей, которые делятся фотографиями и наблюдениями со своими единомышленниками» – да тебя слушать тошно! Урбан – такая же помойка, как и Кавес, только с псевдоинтеллектуальным налетом. На Кавесе, по крайней мере, все по-честному. Ребята пишут, что думают, а на Урбане – все напускное и противное.
– Что за чушь ты несешь? Откуда ты вообще взяла про честное и напускное на сайтах, которые мы все ругаем, но на которых продолжаем сидеть? По-моему, про них можно рассуждать в любых категориях, но не в этих.
– Зато про нас можно в этих, Рейден. Ты никогда прямо не говоришь, но для меня очевидно, что ты не только осуждаешь мой раздолбайский образ жизни, но еще и противопоставляешь его своему! Ой, смотрите – у него есть высшее образование и тепленькое местечко инженера в солидной конторе со стабильной зарплатой! А ее, дуру, выгнали из института, и она не стала восстанавливаться. Каждый месяц у нее новая работа – то официанткой, то курьером, то секретаршей – отовсюду увольняют, потому что тупо не выполняет своих обязанностей и хамит начальству. Какая плохая девочка, все дружно посмотрите на нее и погрозите пальчиком! Но, Рейден, со мной все это происходит не потому, что я совершенно бестолковая и не врубаюсь в работу. Просто я не хочу тратить свою жизнь на всю эту фигню. Я хочу быть свободной, понимаешь?! Если мне что-то не нравится, я просто забиваю на это большой ржавый болт. Настолько
