Ольга Борисовна Шлыкова
Найти бога
Глава I Возвращение истины
— Сияние не ослабевает уже слишком долго. Мы видим следствие того, о чём даже не догадываемся. Пролом необходимо расширить, для пролёта шаттла, чтобы узнать истинную причину этого явления.
— Магистр, вы возьмёте на себя ответственность за последствия?
— Да, советник Клайд.
— Кто-то ещё желает высказаться?
Монументальная фигура верховного Магистра, в слабом дежурном освещении казалась ещё внушительнее. Тени покачнулись — люди одновременно повернулись в одну сторону. Кто-то крикнул: 'Дайте полный свет, в комнате посторонний!'
— Я не посторонний.
Скрипучий голос Советника Мадука, исходил из тёмного угла у самого входа, но его самого видно не было.
— Покажитесь же, чёрт возьми! — Проревел Магистр, который, похоже, занервничал.
— Да вот он я! — Приземистая фигура Мадука плавно выплыла вперёд.
— Советник Мадук, почему вы пользуетесь гравитатором в комнате Совета? Вы знаете, что это запрещено.
— Ну, без гравитатора меня пришлось бы вносить, троим дюжим молодцам. А присутствие здесь посторонних запрещено строже, чем использование гравитатора. Вам это тоже известно, Магистр Рише! Разве только члены совета соблаговолят вносить и выносить меня…
Магистр поджал губы в бессильной ярости. О да, он знал! Мадук самый старший из всех членов совета. Несколько лет назад у него отказали ноги, он передвигался только при помощи гравитатора. Зная запрет на этот прибор в стенах Совета, Мадук, почти никогда не посещал заседания. Рише сознавал, что будь старый отшельник на том роковом заседании, когда его предшественник верховный Магистр Эмур, внезапно скончался от сердечного приступа, не окончив вступительной речи, верховным Магистром бы выбрали Мадука. А он Рише, так и прозябал бы в рядовых Советниках. И именно на то заседание Эмур вынес вопрос — сделать исключение для гравитатора Мадука, чтобы тот мог присутствовать на заседаниях…
— Кажется, я сделал вам подарок на прошлом заседании, Магистр Рише.
— Какой подарок? Мне ничего не передавали…
Губы Рише скривились ещё сильнее, но уже от страха. Он почти слышал, как Мадук произносит: 'Ты занял моё место, мальчишка!'. Но Мадук только посмотрел прямо в глаза верховному Магистру и проплыл на своё место.
— Вы пришли, под самый конец заседания, Мадук, пересказать вам, о чём идёт речь?
— Благодарю, Магистр, я в курсе. Половину я слышал стоя в дверях, не решаясь пройти с гравитатором.
Пока все отвлеклись на появление Советника Мадука, командор Шехем удобнее устроился на жёстком стуле. Ни в одном помещении Станции, больше не было такой неудобной мебели, как в комнате Совета. Всё здесь было стилизовано под старинные земные помещения суда. Когда в Школе им об этом рассказал Учитель, Шехем, не удержался от вопроса:
— А какой в этом смысл, сидеть на неудобных стульях?
— Чтобы не терять зря время, Ученик, Таян Шехем!
— Не понимаю, господин Учитель…
— Всё просто, чем жестче стул, тем яснее мысль. Отцы-Основатели Совета считали, что затягивать заседания бесконечности преступление, когда много других неотложных дел. Поэтому-то все стулья крайне неудобные, долго не просидишь. Секретарь Совета вообще пишет стоя за старинной конторкой. Предвосхищая твой вопрос, поясню, что конторка это письменный стол, за которым работают стоя.
— Командор, вы слышали, о чём спросил вас Советник Мадук?
Шехем вздрогнул, голос Магистра всё ещё грохотал, но в нём уже слышались какие то плаксивые нотки.
— Простите…
— Я так и понял! Советник Мадук хочет присоединиться к вашей группе и спрашивает, согласитесь ли вы на его присутствие?
— Соглашусь ли я? Но ведь состав разведывательной группы мне неизвестен, его составляет Совет…
— Да, Таян, Совет. Но я прошу твоего разрешения на своё присутствие. Я старик, могу оказаться обузой…
Мадук смотрел на Шехема, не отрываясь.
— Да, конечно, я согласен…
— Вот и славно, мой мальчик!
Старик откинулся на стуле и рассмеялся.
— Я знал, что ты мне не откажешь.
— Что здесь смешного, советник Мадук?
Рише, силился понять, зачем вообще Мадук притащился на заседание после двухлетнего перерыва и вот теперь ещё и хихикает!
— Рише, я смеюсь, потому, что ты бы мне отказал!
Таян Шехем, Командор разведгруппы Станции, побывавший ни в одной переделке, вышел из комнаты совета, обливаясь холодным потом. 'Пока я в лифте, нужно прийти в себя!'
Побывать в комнате Совета просто на экскурсии, считалось большой честью, которой удостаивался не каждый житель Станции. Раз в году, Совет решал, кто посетит комнату Совета и познакомится с её оборудованием. И всегда это был только один человек, самый достойный. Командор ни разу ни удостаивался такой чести. За последние десять лет, в комнату Совета не был допущен ни один мужчина, самыми достойными оказывались только женщины. Его сестра Эрна, была там три года назад, её восторгам не было предела! Она взахлёб рассказывала о круговых панорамных 'окнах' мониторов, мерцании 'вечного' сигнального маяка и странной завораживающей музыке, которая доносилась непонятно откуда. Все знали, что музыка, это тоже сигнал маяка, но было гораздо интереснее представлять, что доносится она из глубин самой планеты, как некий таинственный зов неведомых разумных существ. Шехем наизусть знал географию Станции и уже на курсах разведчиков догадался, что комната Совета это капитанский мостик, откуда велось управление, когда Станция находилась в движении. Там сосредоточено все самое важное электронное оборудование, доступ к которому имели только члены Совета. Но, думал Шехем, такие предосторожности были излишни, так как никакого практического значения в нынешнем состоянии Станции эта супер электроника не имела, навигационное оборудование ей было ни к чему… И, тем не менее, в каждом выпуске Школы проводился особый тест — тест Навигатора, и очень редко кто-то его сдавал на отлично. Сдавшие не считали себя счастливчиками, потому, что вместо обычных Станционных курсов их отправляли на курсы Совета, а там вместо трёх лет нужно было учиться десять. Но и это не было самым трудным. Курсы Совета размещались на верхних палубах Станции, где жили все члены Совета, и покидать место учёбы Курсанты могли только два раза в год — в День своего рождения и в День рождения Станции, когда устраивалось всеобщее празднество в Большой Кают-компании, она единственная вмещала всё население Станции. Отрываясь от родных, друзей, всего, что было знакомо и дорого с детства, Курсанты уходили на верхние палубы навсегда. Только те из них, которые становились Членами Совета иногда 'возвращались', чтобы преподавать в Школе и на Станционных курсах, но жили они по прежнему на верху. Тот, кто заводил семью, обрекали себя, любимых жён и детей на постоянную разлуку, которая могла,
