— Понял, Капитан. — Вей, видимо забылся, и ответил не леденящим душу официальным баритоном, а своим обычным мягким тенором.
На экране же разворачивалось потрясающее зрелище. Двенадцать афалин, включая детёнышей, построились в ровный круг. Вожак занял место в центре. Все замерли, покачиваясь на воде в горизонтальном положении. Затем Ники прыгнул как свечка вверх, и следом, через равные промежутки времени, по очереди сделали свои 'Свечки' остальные. Оказавшись снова в воде, дельфины снова и снова выпрыгивали вверх. Пока после пятого или шестого прыжка, вожак поднырнул и, покинув живой круг сородичей под водой, проплыл вокруг него. Дельфины немедленно беспорядочно расплылись по вольере. А Ники подплыл к камере и что-то прощёлкал.
— Ответ послан! Капитан, другие обитатели бассейна и, как я понял, верхнего зверинца, тоже отвечают на призыв.
— Как это?
— Я же вам говорил, что его принимают все разумные существа. Видимо остальные ждали, о чём мы договоримся с людьми. А теперь спешат 'отметится' в контакте. Вей, ты можешь показать одновременно вольеры касаток, тюленей и пингвинов, а потом верхний зверинец?
— Да, Ники.
Когда на экранах появилось всё, о чём просил дельфин, на мостике пробежал дружный вздох удивления. Касатки исполняли похожий на дельфиний, но свой танец. Они стояли на воде, на хвостах две или три секунды, затем ныряли, чтобы, вынырнув, выполнить снова эту потрясающую стойку. Пингвины стояли, положив друг на друга крылья, как обнявшиеся за плечи друзья, подняв вверх клювы. Тюлени тоже образовали круг и подняли вверх головы. Маленькая нерпа, которая осталась одна, кружила по вольере, тоже подняв голову вверх. А в верхнем зверинце стоял невообразимый шум. Все его обитатели, замерев на месте, выкрикивали что-то, каждый на своём языке. Через минуту всё закончилось.
— Ну вот, Капитан, теперь остаётся дождаться ответа от обитателей шара. — Это Вей перевёл, то, что сказал Николс и экраны погасли.
— Вей, Ники не говорил, когда нужно ждать ответа?
— Ответ может прийти в любую минуту, а может вообще не прийти. Обитатели шара, убедившись, что Станция обитаема, просто пролетят мимо. Покинув, так сказать, чужую территорию.
— Ну, дела! А мы здесь такой переполох подняли из-за этого контакта! Но стоило того, хотя бы увидели, что вытворяли братья наши меньшие!
— Капитан, вы разве не убедились, что всё сущее разумно?
— Убедился, Вей, убедился.
— Так почему снова говорите — братья наши меньшие?
— Прости, Вей. Привычка. Теперь на мою голову прибавилась ещё одна проблемка. Как теперь обращаться с живущими на Станции жи…, то есть представителями животного мира. Отпустить на свободу — нет возможности. Юридически уравнять их в правах с людьми — тоже не имеет смысла до возвращения домой. Как быть, Вей?
— Ничего менять не нужно, Билли. Заведенный порядок вещей пока устраивает всех.
— Прямо гора с плеч свалилась! А то я уже представил себе акции протеста в зверинце!
— Да, я тоже представляю себе. — И тут Вей, безмятежно болтавший с Капитаном, резко сменил тон, почти выкрикнув, — Капитан, Ники сигнализирует, что ответ получен!
— Ну, что ж, господа, Советники, заседание продолжается!
Глава IX. Те, которых нет
— Старпом Шехем! Примите мои поздравления!
— Рена, ты опять болтаешь с пассажирами!
— А где я ещё смогу тебя поздравить.
— На официальной церемонии вручения старпомовских документов. Ты же не проигнорируешь такое событие?
— Если позовёшь. По статусу я там не могу присутствовать.
— Рена, о чём ты говоришь!
— Ладно. Третья палуба. Вы приехали Советник Мадук и Старпом Шехем.
Дед, не проронивший в лифте ни слова, набросился на Таяна, как только они вошли в лабораторию.
— Что такого могло случиться, что Рена, второй раз за неделю нарушает регламент, только чтобы поговорить с тобой?
— Не знаю, дед. Словно зеркало треснуло. После событий с Лайзой, я сам не свой. Даже мысли о Рене меня раздражают. И я понятия не имею, как себя поведу при встрече. Раньше я об этом не задумывался, просто радовался, что мы встретились, всё было само собой. А теперь мысли всякие лезут, что я ей скажу и тому подобное. Словно мне есть, что скрывать от неё.
— А скрывать, в самом деле, нечего?
— В том то и дело, что было нечего. До сегодняшнего утра.
— А что случилось утром?
— Ты же знаешь, я ночевал в лаборатории Мэя, чтобы утром принять участие в его эксперименте. Когда он разбудил Лайзу, и она вдруг потеряла сознание, я словно ошалел, от нежной страсти, и разревелся, как маленький. Потом Лайза пришла в себя, доктор Ден выпроводил меня, чуть не силой. Я не хотел оттуда уходить! Накануне Вейс рассказал мне, что Лайза очень сильно меня любит. Из-за этого они расстались. Но это не была реакция на сообщение Артура, что-то неуловимое происходит со мной уже давно. Пожалуй, со дня, когда мы подумали, что она погибла при обрыве троса подъёмника. А разобраться в собственных чувствах времени не хватает. Знаю, что всё равно придётся наводить порядок в сердце. Но пока — не могу! Рена видимо обижается на меня, а как я скажу: 'Погоди, Рена, я должен решить, кого я люблю на самом деле, тебя или Лайзу!'
— Да, Таян, похоже, ты влип в любовный треугольник! Кстати, Дункан пережил нечто подобное в молодости.
— Отец? И что же это было?
— Не знаю, вправе ли я тебе рассказывать, ведь я в курсе событий только потому, что пристально следил за твоим отцом. Он мне ничего не рассказывал, мы познакомились гораздо позже, когда они с Блюмом пришли работать на Американскую палубу.
— Расскажи, вдруг, это пример для меня.
— Ладно, только ты меня не выдавай. Когда Дункан окончил Курсы Совета, он уже был помолвлен с твоей матерью. Вопрос о месте работы не стоял. Тогдашний руководитель аналитиков не мог дождаться, когда они с Блюмом отучатся и, наконец, приступят к работе в его лаборатории. Они проходили у него выпускную практику. Старый Норманн, не был членом клуба шестнадцати, и торопился ввести в курс дела этих талантливых парней. Его внучка Габи, в последние годы помогала ему в лаборатории, она была его глазами, Норманн начал слепнуть. Вот в неё то и влюбился твой отец. Мы с Веем, наблюдали со стороны и очень переживали, чем может закончиться эта история. Их с Габи любовь была красивой, но короткой. Она не захотела разрушать отношения Дункана и Лины. После смерти Норманна больше ни разу не показалась в лаборатории. Капитан позволил ей работать на нижних палубах. Потом Дункан и Лина поженились, родились вы с Эрной и всё пошло своим чередом.
— А где сейчас Габи?
— Ты что, хочешь посмотреть на неудавшуюся любовь своего отца?
— Ну, можно и не смотреть, просто интересно, как сложилась её жизнь после любви.
— Как ты красиво выразился — жизнь после любви. Да ты романтик! Но все, в общем, просто. Габи ваша соседка. Ты называешь её фрау Вейс.
— Мать Артура! Не может быть! Они каждую субботу пьют с мамой чай и играют в бридж! У них ещё две приятельницы по бриджу фрау Хельга Фальк, и миссис Лора Картер! А фрау Габриэла Вейс, кажется,
