Рудольф Штайнер
Евангелие от Марка
Цикл из десяти лекций, прочитанных в Базеле с 15 по 24 сентября 1912 г
ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ
Читатели этого лекционного цикла, которые не пережили вместе с нами то, что разыгрывалось в то время, когда эти лекции читались в Теософском обществе, находившемся тогда под влиянием авторитета Анни Безант, могут, пожалуй, найти предосудительным, что во многих местах был принят полемический тон именно против ее воззрения на Христа. Чтобы понять этот тон, нужно принять во внимание, что в то время для многих людей, к которым эти лекции обращались, был еще значителен авторитет Анни Безант, и лектор должен был защищать свое понимание Христа, которое никогда не отличалось от высказываемого здесь. По мнению некоторых, теперь, когда эта борьба осталась далеко позади, полемические места могли бы быть опущены. Но, по мнению издателей, эти лекции должны восприниматься только исторически, — так, как они произносились тогда. И для многих небезынтересно будет узнать, от каких предрассудков, противоречащих всему западному пониманию, надо было защищать высказываемое здесь представление о Христе. Рассмотрев внимательно этот вопрос, можно увидеть, что для лектора дело было не в текущих догматических сварах между идеологическими сообществами и сектами, но в поддержке того, за что он отвечал перед своей научной совестью, в противовес несуразности, выдвинутой из личных интересов, которая, казалось бы, сама себя осуждала перед разумными людьми своей абсурдностью, но тогда в Теософском обществе представлялась равнозначной тому, что утверждал лектор. В действительном мире может ведь играть роль и то, что противоречит элементарной разумности.
То, что лектор должен был оставаться на том представлении о Христе, которое было высказано им в 1902 г. и никогда не оспаривалось членами Общества, даже наиболее выдающимися, — вместе с другими подобными вещами привело к тому, что стоящее под авторитетом Анни Безант Общество исключило всех тех членов, которые по приводимым лектором причинам отрицательно относились к несуразностям Анни Безант. Теософское общество по инерции считало еретическим все, что не было задумано им как догматический спор. Лектор хотел иметь дело только с обстоятельными разъяснениями. Но все произошло именно так, как всегда происходит при столкновении обсуждений по существу с фанатизмом, рожденным личными интересами. Разбирательство привело к тому, что исключенные из Теософского общества объединились в Антропософское общество, которое с тех пор возросло в численности. И если принять в рассмотрение все то, что из-за вздорной клеветы теософского идола — Анни Безант и других одурманенных служителей этого идола публично высказывалось против Антропософского общества и особенно против лектора, если принять во внимание многое другое, что с тех пор исходило из недр этого Общества как продукты «благороднейшего человеколюбия», то невозможно рассматривать отделение Антропософского общества от Теософского как что-то дурное; также и многие читатели этих лекций, которые тогда были заинтересованы в разделении, должны отзвук этой борьбы, который выступает отчасти в этих рассмотрениях, принимать как документ, касающийся тогдашних взаимосвязей, и как свидетельство многих трудностей, которые возникают, когда приходится защищать что-то по чисто содержательным причинам. И если кому-нибудь это не покажется достаточным основанием, то пусть он наберется терпения, чтобы без досады переступить через несущественное для него, но что для тех, к которым были обращены эти лекции, имело немаловажное значение.
ПЕРВАЯ ЛЕКЦИЯ Базель, 15 сентября 1912г
Известно, что Евангелие от Марка начинается словами: «Это есть начало Евангелия об Иисусе Христе» (Почти все цитаты из Евангелия приводятся Рудольфом Штайнером в переводе Лютера).
Для тех, кто в настоящее время ищет понимания Евангелия от Марка, уже эти первые слова должны заключать в себе три загадки. Первая загадка заключается в словах: «Это есть начало…» Начало чего? Как понимать это начало? Вторая загадка: «… начало Евангелия …» Что значит в антропософском смысле слово «Евангелие»? Третья загадка в том, о чем мы часто говорили: это образ Самого Христа Иисуса.
Тому, кто серьезно ищет познания и углубления собственного «я», должно быть ясно, что человечество находится в развитии, и поэтому то, что называют пониманием того или другого откровения, также не является чем-то незыблемым; ничто не заключено в рамках одной эпохи, но понимание углубляется; так что, в сущности, глубочайшие вещи, касающиеся человечества, для того, кто серьезно относится к словам «развитие» и «прогресс», настоятельно требуют, чтобы они с развитием времени понимались лучше, основательнее, глубже. Для чего-то подобного Евангелию от Марка, — и мы это подтвердим тремя упомянутыми загадками, — наступил поворотный момент в понимании только в наше время; медленно, но неуклонно подготовлялось то, что может привести теперь к пониманию Евангелия от Марка, — привести к пониманию того, что «Евангелие начинается». Почему это так?
Нам нужно обратиться к тому, что наполняло души еще в сравнительно недавнее время, и увидеть, как мог измениться род понимания, как он должен был измениться в отношении подобных вещей. Отступая от XIX века в прошлое, мы найдем, что уже в XVIII и XVII веках мы стоим ближе к тем временам, когда люди, которые в своей духовной жизни обращались к Евангелиям, находили их понимание из совершенно других основ, чем теперешнее человечество. Что говорил себе человек XVIII века, если он хотел вписаться в общий процесс развития человечества, не принадлежа к тем людям (а их было в истекшие столетия очень мало), которые так или иначе были связаны с каким-нибудь посвящением, каким-либо оккультным откровением, — если это был рядовой человек, принимавший в себя то, что дает внешняя, экзотерическая жизнь? Даже самые просвещенные, кто стоял на вершине образования своего времени, не могли окинуть взором жизнь человечества далее, чем за три тысячелетия, причем одно из них, как бы терявшееся в тумане, относилось ко времени до христианского летосчисления, а два других, почти законченных тысячелетия — ко времени после основания христианства. Три тысячелетия охватывал взором человек. Если он заглядывал в это первое тысячелетие, то перед ним, как мистически-темная предыстория человечества, выступали времена древней Персии. Это вместе с тогдашними познаниями о древнеегипетской эпохе считалось предшествующим тому, что составляло уже собственно историю, которая начиналась тогда Грецией.
Именно Греция составляла основу образования того времени, и все, кто хотел глубже заглянуть в жизнь людей, исходили из Греции. В рамках греческой культуры являлось все, что говорило о древнейших временах этого народа в его работе для человечества, — Гомер, греческие трагики и вообще греческие писатели. Затем видели, как постепенно Греция склонялась к упадку, как она была внешне преодолена Римом, — причем только внешне: в сущности, Рим одолел Грецию политически, но в действительности принял греческое образование, греческую культуру, греческий быт. И можно было сказать: политически римляне победили греков, духовно греки победили римлян. И во время этого процесса, — когда Греция духовно побеждала Рим, — через сотни каналов в него вливалось то, что было ею достигнуто, а оттуда струилось во все другие культуры в мире, — во время этого процесса вливалось в эту греко-римскую культуру и христианство. Оно все больше развивалось и претерпело существенное преобразование, когда в
