подбросила туда же меня.
После таких случаях нелегко было голосовать по часу и более на больших интерстей-хайвеях. Так же после уюта маленьких городов неприятно удивляли нищета и грязь в мегаполисах. Путешествуя по другой, не провинциальной Америке, было нелегко привыкнуть к мысли, что это та же страна, в которой могут уживаться настолько непохожие друг на друга города. В США провинция с маленькими городками и поселениями стала воплощением благополучия, чистоты и порядка, до которых далеко и Чикаго, и Сан- Франциско, и Лос-Анджелесу.
Глава 14. Мелкие неприятности. Ночлег в церкви.
В США мне попадались в большинстве своем неплохие люди. Почти все американцы, с которыми мне довелось общаться, были общительны, приветливы, помогали, чем могли, иногда подвозили, даже если им было не по пути. Некоторые давали на прощание какую-то еду или деньги. Поэтому у меня сложилось хорошее впечатление об этом народе. Большинство моих знакомых, общавшихся с американцами, говорили, что больших придурков они не встречали, но мой опыт говорит об обратном: жители США в массе своей — неглупые и доброжелательные люди.
Впрочем, как я думал, во время путешествия у меня все равно сложится такое впечатление. Ведь останавливаются и подвозят автостопщиков в основном хорошие люди. Я даже немного сожалел, что не имею возможности познакомиться с глупыми, злобными и жадными американцами (которые никого никогда не подвезут) и составить, таким образом, полную картину американского общества. Но, как оказалось, путешествие автостопом предоставляет шанс познакомиться и с далеко не самыми лучшими представителями этой нации. Случай, который произошел со мной в Миссисипи, — хорошее тому подтверждение.
До этого штата я добирался два дня. В Нью-Мексико, недалеко от Санта-Фе, на какой-то заброшенной бензоколонке, где остановились поесть и заправиться всего несколько дальнобойщиков, я подошел к одному из грузовиков и сразу же договорился, что меня подвезут в нужном направлении. Двое водителей-индийцев (то бишь родом из Индии) довезли меня до Оклахома-сити, после чего свернули на север.
Глубоко за полночь я оказался на огромном «трак-стопе», состоящем из четырех больших стоянок. В Оклахоме очень низкая цена на бензин и здесь предпочитают останавливаться и заправляться все водители, проезжающие по этим местам. Поэтому где-то на окраине города, у пересечения нескольких трасс и построили почти целый город — с дюжиной заправок для автомобилей и грузовиков, и несколькими круглосуточно работающими ресторанами. Но в этом людном месте, откуда дальнобойщики уезжали каждую минуту, я провел несколько часов, расспрашивая водителей, не едет ли кто на восток. Наконец один из дальнобойщиков лет сорока, с которым я разговаривал за несколько минут до этого, подошел ко мне и спросил:
— By the way, where are you from?
— Russia
— А, ну тогда подожди, сейчас заправлюсь, и поедем.
Очередной русский — вернее бывший житель Белоруссии, эмигрировавший в США в начале девяностых — довез меня до Мемфиса, на границе штатов Теннеси и Миссисипи. У выезда из города, на обочине широкого и оживленного хайвея, я и стал голосовать.
Совсем скоро рядом остановилась машина. Я сел на переднее сиденье, и мы, медленно съехав с обочины, отправились в сторону Нового Орлеана. Водителем оказался малоприятный тип — усатый мужик в грязной рубашке, заплывший жиром, с отвратительным запахом — уж не знаю, исходил ли он от него самого или от мусора, который в изобилии был разбросан по машине. Во всяком случая, чтобы чувствовать себя нормально, я высунул голову в окно и дышал свежим дорожным воздухом. Но решил не просить водителя остановиться — не хотелось его обидеть, да и ехал он, как выяснилось, миль на тридцать в нужном мне направлении.
Ехали мы всю дорогу почти в полном молчании, что редкость в Америке. Обычно с попутчиком за время поездки успеваешь поговорить обо всем на свете. Этот же водитель только изредка задавал какие-то вопросы типа «У тебя есть Грин-карта?», «А что ты возишь в сумке?», «Оружие у тебя есть?», «Что это — спальный мешок?». Я отвечал по возможности честно, стараясь не вдаваться в подробности. Произношение у водителя было совершенно невнятное, какое в США встречается у самых необразованных людей — тех, кто с грехом пополам окончил школу, а о поступлении в колледж даже не помышлял. Приходилось переспрашивать по нескольку раз, что он имеет в виду. А вопросы были, мягко говоря, странными для водителя, подвозящего автостопщика: он даже не поинтересовался, из какой я страны, откуда и зачем еду. Словом, у меня возникли на его счет некоторые подозрения, и когда он предложил положить мой рюкзак на заднее сиденье, я сказал, что все в порядке, и продолжил держать его на коленях.
Наконец, мы остановились перед дорогой, на которой мужик собирался сворачивать. Я открыл дверь, сказал: «So thank you. Good bye» и уже собирался выйти, чтобы глотнуть свежего воздуха, как вдруг он сказал:
— Fifteen bucks[30].
— Прошу прощения? — не понял я
— Ты должен мне пятнадцать баксов.
— За что?
— За поездку.
— Я думал это бесплатно, — удивился я. — Обычно никто у меня не требует денег.
— Пятнадцать баксов, — прогнусавил он снова и неожиданно добавил. — Я сейчас достану свой пистолет и заставлю тебя заплатить. Ты хочешь, чтобы я достал свой пистолет?
— Простите. Не понимаю, — сказал я, хотя прекрасно все понял. Стало даже немного страшновато — псих мне попался, решил я. Правда возникли сомнения, что у этого типа есть оружие — в конце концов, если бы он хотел его применить, предупреждать меня об этом не имело смысла.
Все эти мысли мгновенно пронеслись у меня в голове, но я промолчал. Водитель и правда не достал никакого пистолета, а перешел к другой тактике, не дождавшись моего ответа:
— Сейчас я доеду до бензоколонки, позвоню в полицию, и тебя арестуют.
— За что же?
— За то, что ты мне не заплатил.
— Послушайте, — я старался говорить спокойно, хотя, если честно, был слегка напуган. — Обычно меня подвозят безо всякой платы. Я думал, что вы тоже довезете меня бесплатно — во всяком случае, ни о каких деньгах разговора не было. И вообще за пятнадцать долларов я бы лучше из Мемфиса до Нового Орлеана на автобусе доехал. Так что извините, я не понимаю, почему я должен платить, к тому же такую большую сумму.
Американец разразился целой речью, из которой было понятно только одно: он был недоволен моим поведением. Я только изредка успевал отвечать: «Sorry. I don»t understand'[31]. В конце концов, он сказал: «Ладно, тогда убирайся из моей машины». Причем, даже столь простую фразу («Get out of my car») он произнес так, что я понял только после третьего повтора.
Его просьбу я незамедлительно выполнил и, выйдя из машины, пошел дальше по обочине. Он медленно поехал за мной и через некоторое время крикнул:
— Эй, отдай мне тогда свой спальный мешок вместо уплаты.
— Извините, не понимаю, — ответил я в последний раз, и он, видимо, огорченный тем, что с меня не удалось стрясти ни цента, уехал.
Конечно, пятнадцать долларов у меня было. Не было только желания отдавать их такому человеку, который к тому же вздумал мне угрожать.
Этот эпизод был чуть ли не единственным негативным впечатлением от путешествия. Больше неприятностей, происходившими из-за того, что я ехал автостопом, со мной не случалось. Убежденность американцев в том, что в их стране много нехороших людей, не оправдалась — за исключением этого случая. И мой метод путешествия оказался ненамного опаснее, чем любой другой вид транспорта.
После встречи с «деньгопросом» (как называют таких людей российские автостопщики) я пытался застопить машину на трассе до самой темноты и установил свой рекорд длительности непрерывного голосования — 4 с половиной часа. Когда наступило десять часов вечера, я решил, что успеха не добьюсь
