остальной организм, который в своем развитии следует за головой, достигает лишь трети или четверти этого возраста, остальной организм придерживается в темпе три, четыре раза более медленного (с другими соотношениями мы еще познакомимся).
Итак, если бы человек в смысле педагогики пошел навстречу этим мистериям, он мог бы воспринять нечто такое плодотворное, что этого хватало бы до момента смерти. Ибо если он до 25-го года воспринимал такие знания и ему нужно было бы для переработки их в три раза больше времени, то остальной организм мог бы их перерабатывать до 75-го года. Но для человека во всей полноте его существа имеет всеобъемлющее значение не то знание, которое усваивает голова, а только внутренне познавательное переживание, которое весь человек усваивает себе всем своим существом. Но в наше время общественная жизнь даже противится этому: она согласна воспринимать только мудрость головы. Подумайте только, вы легко можете убедиться в значении того, о чем я сейчас говорю: кто-нибудь мог до 15-го года своей жизни столько воспринимать головой, что если бы он эти понятия переработал и если бы эти понятия относились бы, например, к управлению общественными делами, он к 45-годам был бы достаточно зрел, чтобы быть выбранным в городское управление, в парламент, ибо сюда он должен войти, как цельный человек. И в основе воззрения древних, еще имевших живое знание об этих вещах, лежали подобные знания. В наше время, наоборот, все устремления направлены к тому, чтобы по возможности понизить пределы возраста, ибо теперь каждый к 20-ти годам также зрел, как прежде бывали к 80-ти. Но здесь должны решать не требования диктуемые желаниями, а только правильное познание.
Итак, эти вопросы имеют важное отношение к жизни. Вся наша собственная жизнь устроена так, что принимает в расчет только то, что люди получают через знание головы. Несмотря на то, что в настоящее время люди собственно в социальном общении мудро общаются только головами, это общение головами (подумайте только: все социальное общение есть только головное общение!). Ибо откуда происходит голова? Голова человека, (мы это уже говорили) не от Земли. Она создана из Космоса. И головой нельзя устроить земных дел. Никто головой не бывает национальным, никто не принадлежит головой какой-либо части Земли. Головой мы должны решать только то, что относится ко всему миру. Но для того, чтобы иметь возможность решать о том, что принадлежит земле, нам необходимо в течение всей жизни срастаться с тем, что принадлежит Земле и что нас делает гражданами Земли, а не гражданами неба. Так оно должно быть. То, что может лежать в основе общественного суждения, должно быть добыто из более глубоких познаний о самом человеке. И опять-таки вспомним то, что Гете высказал, как «мысль о метаморфозе». Это имеет глубокое значение и имеет еще более широкое применение, чем какое Гете мог в свое время сделать из этого. Но я хочу сегодня наметить только основные линии: эти вопросы будут еще обсуждаться.
Итак, наша голова образована из Космоса. Если мы рассмотрим это явление духовнонаучно, то мы должны сказать, в течение всего времени между смертью и новым рождением, мы совершаем предварительную работу для того, чтобы образовать нашу голову (мы, ведь, в это время работаем в Космосе). Мы работаем над нашим организмом тем, что мы преимущественно между смертью и новым рождением работаем над нашей головой. Эта голова, в известном отношении, гробница души, души, какова она была до рождения, или, можно сказать, до зачатия. Тогда прекращается та деятельность, которую мы совершаем в духовной жизни между смертью и новым рождением. И к тому, что, в известном отношении, формируется из духовного мира, присоединяется затем то, что связано с этим из потока наследственности. Но что же это такое, что связано с этим из потока наследственности? Это все же нечто, что связано с головой. Я уже раньше указывал на это: то, что есть в человеке, кроме его головы, это зачаток для головы в следующей инкарнаций. Силы, которые мы вырабатываем в течение всей жизни, отрываются от всего остального организма, когда мы проходим сквозь врата смерти. Не они сохраняют те образования, которые были присущи остальному организму при жизни. Это мы пронесли через время между смертью и следующим рождением и претворяем в голову.
Итак, в нашей голове мы имеем также и то, что является наследием из прежней инкарнации и в нашем остальном организме мы имеем в то же время нечто, что действует определяюще на образование нашей головы в следующей инкарнации. В этом отношении наша природа и является двойственной.
Подумайте, как при виде того, что человек действительно целиком поставлен в космические связи, мы приходим к заключению, что он возникает и образуется не только в каком-то промежутке времени и промежутке пространства, который мы имеем перед собой в физическом созерцании, но что он стоит внутри огромных соотношений. Совершенно изумительно, когда мы не только, подобно Гете, смотрим на кость позвоночника и затем на черепные кости и говорим себе: черепные кости есть только видоизмененные кости позвоночника. Но совершенно изумительно, когда мы видим, как все, что есть в голове, есть и в остальном организме. Только необходимо совершенно непредвзятое рассмотрение для того, чтобы, например, не только нос и все, что относится к голове, признать за такое видоизменение, но также и все, что (только в состоянии более ранней метаморфозы) относится к остальному организму. Все это в более поздней метаморфозе видоизменяется в то, что впоследствии предстает нам в голове.
Я сказал: в педагогическом отношении в высшей степени важны последствия, вытекающие из подобного взгляда. И если когда-нибудь мышление человека обратится к этому духовнонаучному познанию, то возникнут необычайно значительные требования к практической педагогике.
Прежде всего важно одно: мы стареем в нашей жизни. Но, в сущности, мы можем сказать: стареет наше физическое тело, ибо как это ни странно, наше эфирное тело, следующая духовная часть нашего существа, все молодеет. Чем старше мы становимся, тем моложе становится ваше эфирное тело, и в то время, как у нас являются морщины и лысины на физическом теле, в нашем эфирном теле мы становимся или, по крайней мере, можем становиться все более юными и цветущими. Но, правда, мы должны позаботиться о том, чтобы к нашему эфирному телу притекали силы молодости также, как внешняя природа заботится о том, чтобы старилось физическое тело. Но мы можем достичь этого, только вводя через голову достаточное питание из таких духовных представлений, которых хватило бы для переработки на всю жизнь. Духовнонаучному исследователю может рисоваться картина того, как в самой ранней юности детям может быть преподано о человеке, как отображении всей Вселенной, отображении мудрого Божественного Миропорядка, но так, что он может быть непосредственно и элементарно охвачен ребенком, а не путем поднесения ему непонятных библейских слов. Но все это должно быть создано из духа духовной науки, тогда появится более жизненное головное знание, чем в наше время. Но оно сделается для человека на всю его жизнь источником молодости в то время, как наше современное преподавание не является таким источником молодости, а его противоположностью. И если мы в наше время еще имеем счастье не быть брюзгами, вследствие пройденных нами годов учения, то это происходит только от того, что современный способ заботиться о голове (который подготовлялся приблизительно в течение четырех столетий и который теперь достиг кульминационной точки) еще не был в состоянии достаточно разрушить то культурное наследие, которое сохранилось еще из древних времен. Но если мы будем так продолжать преподавать только для голов, то мы окажемся на лучшем пути к тому, чтобы действительно воспитать брюзгливых. Я уже говорил недавно (война прервала это): в годы перед войной велика была тяга в «санатории», велики были средства для избавления от «нервности». Все это связано с тем, что голове дается не то, в чем нуждается весь человек. Как мало делается правильного в этом направлении. Ибо мне приходится снова и снова вспоминать о том, как я несколько лет тому назад посетил однажды санаторий, с целью навестить там одного человека. Мы прибыли туда в обеденное время. Все живущие в санатории продефилировали мимо нас. Частью это были очень странные люди, нервность которых была отчасти написана на их лицах и у которых дрожали руки и ноги. Но затем я познакомился с самым нервным, с самым дрожащим в санатории, а именно с заведующим врачом. И следует сказать, что заведующий врач не в состоянии был бы найти нужного для лечения своих больных, если бы сам не является тем, кто сам наиболее нуждался в лечении. В других отношениях он был очень милым человеком, но был примером тех людей, которые в своей юности, конечно, не восприняли того, что может сохранить им молодость в течении всей жизни. Таких вещей нельзя изменить какими-либо отдельными реформами и из тех условий, в которых они находятся, их нельзя перенести в иные условия: эти вещи можно исправить, когда будет исправлен весь социальный организм. Поэтому необходимо обратить внимание на весь социальный организм. Великие мировые законы позаботились о том, чтобы каждый, как отдельный человек в этой области не мог удовлетворить своего эгоизма, но чтобы он мог найти свое благо, только ища его в сообществе с другими.
Так я представляю себе, и каждый, кто представляет себе не только то, что живет в чувственном, но
