сопли, какая бы ситуация ни сложилась. Кроме того, я хотела быть сильной. Не хотела искать поддержки каждый раз, когда ситуация становилась критической.
Прибыла первая группа стражей. Дмитрий открыл дверцу машины и повернулся ко мне.
— Ты должна понять, как все случилось.
Я не хотела больше смотреть на трупы, но пошла за ним. Стражи были мне незнакомы, но Дмитрий знал их. Казалось, он всегда всех знает. Они удивились присутствию новичка, но никто не запротестовал.
Я плелась за ними, пока они осматривали дом. Никто ни к чему не прикасался, но они опускались на колени рядом с телами, внимательно изучали пятна крови и разбитые окна. По-видимому, стригои проникли в дом не только через переднюю или заднюю дверь. Стражи перебрасывались отрывистыми замечаниями, не выказывая ни отвращения, ни страха, которые я чувствовала. Они действовали как роботы. Одна из них, единственная женщина в группе, присела рядом с Артуром Шунбергом. Мне стало интересно: женщины- стражи — редкость. Я слышала, как Дмитрий называл ее Тамарой, на вид ей было лет двадцать пять. Темные волосы не доходили до плеч — как обычно у женщин-стражей.
В ее серых глазах промелькнула печаль.
— Ох, Артур… — вздохнула она.
Прямо как Дмитрий, в двух словах сумев выразить тысячу вещей.
— Никогда не думала, что доживу до этого дня. Он был моим наставником.
Тамара снова вздохнула и встала. Ее лицо приняло деловое выражение, как будто тот, кто обучал ее, не лежал сейчас бездыханным. Я просто глазам не верила. Он же был ее наставником. Как можно до такой степени контролировать себя? Всего на долю секунды я представила себе, что па полу распростерся мертвый Дмитрий. Нет. На се месте я не смогла бы сохранять спокойствие. Я пришла бы в ярость, кричала бы, пинала вещи ногами. Может, даже ударила кого-нибудь, пытавшегося меня успокоить.
По счастью, я убеждена, Дмитрия никто не может одолеть. Я видела, как он убил стригоя, не моргнув глазом. Он неодолим. Он крут. Он бог. Конечно, к Артуру Шунбергу все это тоже относилось.
— Как они сумели сделать это? — выпалила я вопрос.
Шесть пар глаз обратились ко мне. Я думала, вслед за моей вспышкой последует осуждающий взгляд Дмитрия, но его лицо выражало лишь любопытство.
— Как смогли убить его?
— Точно так же, как убивают остальных, — ответила Тамара, сохраняя спокойное выражение лица. — Он смертен, как и все мы.
— Да, но он… Ты же понимаешь — Артур Шунберг.
— Вот ты и расскажи нам, Роза, — взглянул на меня Дмитрий. — Ты же видела дом. Расскажи, как они это сделали.
Я внезапно осознала, что сегодня все равно подвергнусь испытанию, и задумалась об увиденном. Сглотнула, пытаясь сообразить, как невозможное стало возможным.
— Здесь есть четыре точки входа. Значит, речь идет, по крайней мере, о четырех стригоях. Тут присутствовали семь мороев… Семья Бадика как раз принимала гостей, что увеличило размеры кровавой бойни. Три жертвы были детьми. И три стража. Слишком много убитых. Четыре стригоя на такое неспособны. Шесть — еще туда-сюда, если сначала они напали на стражей, сумев застать их врасплох. Морои были охвачены паникой, чтобы оказывать сопротивление.
— А как они сумели застать стражей врасплох? — спросил Дмитрий.
Я заколебалась. Как правило, стражей никому не удается застать врасплох.
— Кольца защиты были разрушены. В семье, не имеющей защиты, выделяют стража, по ночам охраняющего двор. Но здесь пренебрегли этим.
Я ждала следующего очевидного вопроса о том, как оказалась разрушена защита, но Дмитрий не задал его. Не было нужды. Мы все знали ответ. Все видели кол. И снова дрожь пробежала по спине. Люди, работающие со стригоями… с большой группой стригоев.
Дмитрий просто кивнул в знак одобрения, и осмотр продолжился. Когда мы добрались до ванной, я отвела взгляд. Раньше я туда заглядывала вместе с Дмитрием и не имела желания соваться еще раз. Там тоже был мертвый мужчина, его засохшая кровь резко контрастировала с белыми плитками. А поскольку эта комната находилась в глубине дома, здесь было теплее, чем в гостиной с разбитой дверью, мороз тут не защищал от разложения. Тело еще не пахло скверно, но запах стоял… сомнительный.
Однако, отворачиваясь, я заметила на зеркале мазки чего-то темно-красного или скорее коричневого. Прежде я не обратила на них внимания, все затмило жуткое зрелище. Что-то было написано на зеркале кровью. Теперь я прочла надпись: «Бедные, бедные Бадика. Одна королевская семья почти уничтожена. Остальные последуют за ней».
Тамара пренебрежительно фыркнула и отвернулась от зеркала, продолжая изучать ванную. Зато в моей голове эти слова прокручивались снова и снова.
«…Одна королевская семья почти уничтожена. Остальные последуют за ней».
Бадика являлись одним из самых маленьких королевских кланов. И все же вряд ли погибшие здесь были последними из них. Осталось, мне кажется, еще около двухсот Бадика. Это не так уж много, если сравнивать, к примеру, с семьей Ивашковых, огромной и широко распространенной. Но были королевские семьи гораздо меньше, чем семья Бадика. Такие, как Драгомиры. Из них уцелела одна Лисса…
Если стригои хотят уничтожить представителей всех королевские родов, то разумнее всего начать с нее.
Кровь мороев поддерживает стригоев, поэтому их желание понятно. А то, что они нацелились конкретно на королевские семьи, скорее всего, просто следствие их жестокого, садистского мировоззрения. Злая ирония состояла в том, что стригои страстно жаждали стереть с лица земли моройское сообщество, хотя сами некогда были его частью.
Пока мы оставались в доме, мои мысли вертелись вокруг надписи на зеркале. В результате страх и шок трансформировались в ярость. Как могли они поступить так? Насколько злым и испорченным нужно быть, чтобы убить целую семью? И как можно идти на такие преступления, если когда-то был таким, как я и Лисса?
Мысль о Лиссе, о том, что стригои захотят уничтожить и ее, расшевелила темную ярость в глубине души, такую мощную, что мне чуть не стало плохо. Внутри кипело нечто ядовитое, нарастающее — грозовое облако, готовое взорваться. Внезапно меня охватило острое желание голыми руками разорвать каждого стригоя, до которого я смогу добраться. Садясь в машину, я так сильно хлопнула дверцей, что удивительно, как она не отвалилась.
Дмитрий удивленно посмотрел на меня.
— Что случилось?
— Ты серьезно?! — недоверчиво воскликнула я. — И ты еще спрашиваешь? Ты же был там, видел все.
— Да. Однако машина тут ни при чем.
— Ненавижу их! — рычала я, пристегиваясь. — Ненавижу всех их! Хотела бы я быть здесь. Уж я вспорола бы им глотки!
Я едва не кричала. Дмитрий пристально смотрел на меня, лицо спокойное, но чувствовалось, он поражен моим взрывом.
— Ты и вправду так думаешь? — спросил он. — Думаешь, будто справилась бы лучше Артура Шунберга, несмотря на увиденное? Даже после того, как Наталья обошлась с тобой?
Я заколебалась. Когда кузина Лиссы превратилась в стригоя, у меня было короткое столкновение с ней, но вскоре появился Дмитрий и спас положение. Она была еще «свежим» стригоем — слабым, некоординированным — и тем не менее буквально швыряла меня по комнате. Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох. И внезапно почувствовала себя ужасно глупо. Я знала, на что они способны. Импульсивное вмешательство в попытке спасти положение имело бы единственный результат — мою гибель. Постепенно я становилась настоящим стражем, но мне предстояло еще многому научиться — и одна семнадцатилетняя девушка уж точно не выстояла бы против шести стригоев.
Я открыла глаза.
— Прости.
