— Ты голову мне не морочь, вина твоя вся на ладони. Отвезут тебя в город и, как отравителя, посадят на кол.
— Уж лучше на колу сидеть, чем тая каторга…
Мальчишку, кажется, ничто не могло прошибить.
— А кто я такой, ты знаешь?
— Да кто б ты ни был, лишь бы не был.
— Так вот, я волшебник и могу тебя от этого человека забрать себе. Но ты мне врать не смей, я твои враки вижу прежде, чем ты их придумывать начнёшь.
— Волшебник… — презрительно протянул Радим. — Меня уже один такой обещался в ученики взять. И где он? Ушёл и забыл.
— В ученики я тебя брать не собираюсь, — Больцано видел, что парень чувствует в нём чуждую силу и, значит, обман распознает сразу, — а от закона спасти могу. Вот и выбирай, где тебе приятней — у меня или на колу?
— На колу сидеть хоть и больно, да не долго, а вы, поди, на всю жизнь запрёте.
— От меня на кол никогда не поздно, а вот с кола ко мне уже не соскочишь, так что думай веселей. Ко мне хочешь попасть — правду отвечай.
— Ну?.. — сдался Радим.
— Где пауков взял?
— Из грязи скатал.
— Ну-ка, скатай ещё одного.
Радим развёл чумазыми руками.
— Тута грязи нет, чисто кругом.
— А на постоялом дворе есть?
— Было маленько, так я всё в шарики скатал, из которых пауки вылупились.
Больцано глянул на Аосто. Тот ничего не понимал.
— Место, где оборотня завалили, далеко?
— Порядочно. Но нам всё равно в ту сторону идти, куда парня ни поведём, а тракта не миновать.
— Слышал? Ну так, вставай, пошли.
— Я в гостиницу не вернусь, — сказал Радим. — Лучше сразу на кол сажайте.
— На кол успеешь. А в гостиницу нам и не надо, сам же сказал, что грязи там не осталось. Вот мы и поищем такое местечко, где грязи много, там и покажешь своё умение.
Больцано ослабил магические путы, позволив Радиму встать, и все трое направились в обратный путь.
Место, где странствующие маги завалили оборотня, внешне ничем не отличалось от всякого другого, но перед магическим взором представал полный разгром. Тварь хотели взять живьём, об этом свидетельствовали следы нескольких ловушек, но волкулак, битый и тёртый, сверхъестественным чутьём угадал их и, развернувшись, пошёл на загонщиков, так что тем оставалось только убить чудовище или погибнуть самим. Охотники свою неудачу выдали за победу, и округа до сих пор радуется избавлению от оборотня, не замечая, что скверна, вытекшая из убитого, отравляет людские души. И ничего не поделаешь, каждый светлый маг, ступив на путь борьбы с силами зла, совершает ошибки, из-за которых количество зла в мире только увеличивается.
— Тут тебе грязи хватит?
— Да уж как-нибудь… — Радим уселся прямо на землю, поплевал на ладонь и принялся водить по мокрому указательным пальцем.
Больцано напряжённо следил за его действиями. Он ожидал проявления новых, прежде незамеченных сил, но в Радиме и теперь не замечалось ничего, кроме чуть тлеющей искры тёмной магии, какой даже на серьёзную порчу недостанет. Обычно тёмных магов такого уровня Больцано оставлял в покое, предупреждая лишь, что в следующий раз снисхождения им не видать. И большинство чародеев, напуганные, никогда больше не проявляли свои ничтожные силёнки. Но сейчас под слюнявым пальцем забитого мальчишки мёртвая скверна начала обретать структуру, смертная обида и тоска мальчишки одушевляли её, возвращая к подобию жизни то, что разрушили неловкие охотники. Через минуту на ладошке лежал лоснящийся чёрный шарик, пока ещё не растопорщивший ножки, но уже живой и готовый убивать.
— На! — выкрикнул Радим и швырнул пауком в лицо Аосто.
Больцано ожидал, что мальчишка нападёт на него, бросок в другую сторону застал его врасплох, и лишь в самое последнее мгновение он успел перехватить летящую смерть.
— Ты что, сдурел? На него-то зачем нападаешь?
— Не будет ухи крутить, — непримиримо ответил мальчик.
Больцано подошёл и ухватил Радима за холодное ухо.
— За такие шуточки я тебе сам все уши пообрываю!
Драть, впрочем, не стал. И без того на душе неладно. Тёмного мага, обладающего такими способностями, нужно немедленно уничтожать, благо что по сути своей маг является обычным человеком и изначальной скверны не содержит. Но как казнить ребёнка? Не важно, что это озлобленный на весь мир зверёныш, готовый убивать направо и налево, всё равно это ребёнок. Но и отпускать его тоже нельзя, так же как воспитывать и учить. Маг выбирает свой путь один раз в жизни, и Радим этот выбор уже сделал. Он тёмный маг, такой, что чернее не бывает. Единственное, что можно сделать для него, — держать взаперти, пока он не подрастёт, и только потом убить. Очень вдохновляющая перспектива.
И потом… как-то же он умудряется работать с мёртвой скверной… Вот он скатал своих пауков, и в округе стало капельку почище. Правда, появилось четыре смертельно опасных гада, которые могут понаделать зла больше, чем погибший здесь волкулак. Так что пользы от этого умения ни на грош. Но всё же мимо знания проходить нельзя. Так что мальчишка будет жить, не в темнице, конечно, подвалы предназначены для неубитой покуда нечисти, а в верхних комнатах, но без права выхода под открытое небо, под ежесекундным приглядом, как живут только самые дорогие и опасные пленники. Как бы заманчиво ни выглядела возможность овладеть искусством одушевлять мёртвую сущность, но если появится хоть малейшая вероятность, что Радим попадёт к сородичам, его нужно немедленно убивать. Ребёнок или не ребёнок — да хоть ангел небесный! — но он должен быть уничтожен.
— Мальчишки ты не получишь ни при каких условиях, — устало повторил Больцано. — А если ты не уйдёшь прямо сейчас, то через минуту Радим будет мёртв. Надеюсь, ты понимаешь, что я не шучу.
— Подожди. Раз у меня есть минута, то выслушай меня. Что ты скажешь, если я предложу очистить Аркост от каменных троллей, которые там обосновались?
— Перебить троллей могу и я, но что потом делать с загубленной землёй?
— Я сделаю так, что земля останется чистой.
— А где-то в другом месте объявится толпа разъярённых горных духов. Нет уж, не надо.
— Не объявится. Если угодно, ты можешь пойти вместе со мной и проверить, как я это сделаю. И только потом ты назначишь цену, за которую согласишься отпустить Радима.
— Я его не отпущу ни при каких условиях.
— Хорошо, скажем так: и только потом ты, если захочешь, назовёшь цену мальчишке.
— До Аркоста даже магу — месяц пути.
— У меня проложена волшебная тропа, от Сельера к самому Аркосту, так что туда-обратно обернёмся за два дня.
Больцано усмехнулся. Волшебные тропы так просто не прокладываются, это очень трудная работа. Хозяева их берегут и, даже умирая, не выдают секрета. В мире есть несколько десятков троп, проложенных в стародавние времена и известных всем, новые пути добавляются к ним крайне редко. По волшебной тропе можно за пару часов пройти сколь угодно большое расстояние, если ты, конечно, вообще умеешь ходить по таким тропам. Зато тропа, известная одновременно светлому и тёмному магу, неизбежно станет всеобщим достоянием, потому что беречь чужой секрет не имеет смысла. Общие тропы прокладывались, как правило, между большими городами, иные из которых давно лежат в развалинах. А теперь, значит, появится прямая дорога от перевала Сельер на плато Аркост, до которого обычным порядком добираться полгода, и даже магу — не меньше месяца. Какому любителю горных прогулок может понадобиться этот путь?
