чтобы обсудить какие-либо строго закрытые и засекреченные вопросы. Невозможно даже скрыться где- нибудь в эмиграции, как это успешно делали большевики. Будьте уверены, что даже в социалистическом Китае до них дотянутся руки российских спецслужб. Нет, не для того, чтобы физически устранить, а для того, чтобы неотрывно контролировать… и направлять… Хотя… – Упоров вдруг побледнел, – кого-то и физически устраняют… Вспомните Илюхина… Рохлина… или хотя бы нашего Прошакова из соседнего с нами Северного района, которого прочили в первые секретари обкома. Вспомните, как нелепо и странно он погиб.
Докладчик на некоторое время замолчал, снова собираясь с мыслями.
– Впрочем, не только через спецслужбы легко попасть в наши ряды, – продолжил он. – В принципе, это может сделать любой человек с улицы, независимо от возраста и социального положения. Бывает, достаточно постучать себя по груди кулаком, сказать 'о своих несгибаемых коммунистических убеждениях' и об антинародном режиме, и ты – с партбилетом. А если после этого горячо выступить на митинге, написать пару статей, постоять с красным флагом в пикете, то рост по партийной иерархии тебе обеспечен. Ведь, действительно, достаточно всякому человеку со стороны сказать любому из нас о 'советском воспитании', о глубоко хранимых где-то партбилетах и прочих вещах, чтобы 'растопить' нашу душу. Особенно сегодня, когда мы так сильно нуждаемся в сторонниках.
Можно быть уверенным, что сегодня все коммунистические партии постоянно наводняются агентами режима: 'слухачами' и агентами влияния. Очень часто эти агенты делают в этих партиях успешную карьеру, активно продвигаясь в руководящие органы всех ее звеньев. В этих условиях иные наши организации становится управляемыми из-вне.
– Сталин, в свое время, – выкрикнул кто-то из зала, – чистки в партии проводил. Исключали попутчиков.
– Чистки сегодня, – ответил Упоров, – обоюдоострое оружие. Как показала практика, сегодня из партии вычищают именно самых деятельных и моторных, самых убежденных. Вы помните, год назад в соседнем районе исключили из партии Егорова, который возглавлял районную организацию в девяносто третьем году, когда многие из нас боялись открыто говорить о своих убеждениях. Вслед за Егоровым из партии была исключена почти в полном составе его первичка. Много и других вопиющих случаев. Такое ощущение, что чисткой занимаются как раз 'кроты'. Убирают всех, кто мешает подчинять партийную организацию режиму. Да, сегодня наша областная организация превратилась в подстилку местной администрации. Руководители областной партийной организации совсем перестали критиковать действия местных властей. Более того, иногда даже хвалят их.
Упоров замолчал, и в зале установилась напряженная тишина.
– Выходит, – вдруг раздался голос Сталина, – что коммунистическая партия сегодня своим врагом раздавлена.
– Придавлена, – проговорил после замешательства Упоров. – Сейчас-то мы собрались.
– Для чего? – хмуро спросил Сталин. – Чтобы соцсоревнование обсудить?
Воцарилось тяжелое молчание. Сталин еще некоторое время просидел, задумавшись. Лицо его вновь помрачнело. Наконец он поднялся и вышел к трибуне.
– Теперь посидите Вы, – сказал он Упорову.
Некоторое время Сталин простоял у трибуны, собираясь с мыслями.
– Раз уж мы попали в неординарные условия, – наконец, заговорил он, – в состояние войны, которую враг ведет с нами, глубоко проникая в наши ряды, то должны быть абсолютно новыми, не имеющими прецедента в мировой истории, неординарными и методы нашей работы. Вопрос стоит так: как выстроить свою деятельность, чтобы она была неуязвима как для воздействия извне – от явных врагов, так и изнутри (и это главная особенность момента) – от врагов, затесавшихся в партию?
Согласен, это сложный вопрос, – генералиссимус обежал взглядом сидящих в зале, – но чем берет враг? – Тем, что, проникая в наши ряды, расставляет своих людей на ключевые позиции, либо, находя зацепки у наших кадров, заставляет их работать на себя. А, значит, самым уязвимым звеном нашей работы становятся кадры. Когда-то я говорил, что кадры решают все. Однако это было правильным для правящей партии. В условиях же неограниченного контроля со стороны этот принцип нуждается в пересмотре.
Противник влияет на нашу организацию через кадры, а, значит, в первую очередь, должен быть изменен характер влияния кадров на партийную работу. В условиях, когда наша структура у врага как ладони, нашу организацию легко подчинить, взяв ее за голову, поэтому первое – партийные комитеты не должны иметь пирамидальную структуру. Власть не должна сосредотачиваться в одних руках. Для первых лиц должно быть установлено жесткое правило ротации. Этого не надо бояться. Если в партии есть безусловный крепкий лидер, то его мнение будет иметь вес, какую бы должность в партийной структуре ни занимал. Напомню, что Ленин никогда не был первым секретарем, однако в его влиянии на партийную работу сомневаться не приходится. В наших организационных построениях должна работать простая математическая формула: 'от перестановки мест слагаемых сумма не должна меняться', то есть ценные кадры должны иметь возможность вносить свою лепту в процессы принятия решений, будучи на любом месте партийной структуры.
Второе, быть может, не менее главное: на первый план должны выйти рядовые большеви… партийцы.
Еще в наше время гипертрофированное влияние секретарей обкомов да и нижних уровней уже заставило обратить на себя внимание ЦК. Тезис 'Кадры решают все!' многими был понят, как 'Кадрам дозволено все!'.
Сталин неожиданно замолчал, о чем-то задумавшись.
– Ведь поглядите, – вдруг вернулся он к предыдущей мысли, – казалось бы, ситуации, в которых работает партия, разные, но в этом ключевом моменте сходство просто поражает. Подобно тому, как сегодня внешний враг разрушает партию через кадры, в наше время то же самое и тоже через кадры делал враг внутренний.
– М-да! – задумчиво проговорил Сталин. – Быть может это и есть та самая болезнь, которая сегодня так странно вызрела…
Его взгляд ушел глубоко в себя. Помрачневшее лицо стало гнетуще воздействовать на присутствующих.
– Мы, конечно, чувствовали это, – сказал он сухо, – и по-своему пытались поднять вес партийных масс. Ведь, если вспомнить, я еще тогда возражал против пирамидальной структуры политбюро, отказываясь от должности генерального секретаря. Если вы поднимите документы ЦК, посвященные этому, то увидите, что большое значение мы придавали необходимости развития критики в партийных организациях любого уровня. Мы полагали, что благодаря этому партийные секретари будут постоянно находиться под влиянием партийцев. Но теперь, спустя большое время и видя итоги, к которым пришла партия, можно сказать, что этого явно недостаточно. Одна критика не может повлиять на всесилие партийных секретарей, если она никак не отражается на принимаемых партийными органами решениях. Ведь именно в руках секретарей находится важнейший для партии процесс выработки решений. А тут хоть критикуй, хоть не критикуй, но, не обладая всей полнотой информации, сложно влиять на них. Партийцы вынуждены принимать и руководствоваться тем, что готовят для них партийные секретари. Критика недостатков работы нивелируется тем, что альтернативы, глубокой, проработанной альтернативы предлагаемым решениям все равно никто не может подготовить. А если и находятся такие, то у большинства они не могут вызвать должного доверия, поскольку глубокие, сложные вещи сложно и объяснить неподготовленному большинству в течение одного собрания или пленума. Поэтому партийцы практически всегда и принимают то, что предлагают первые секретари. Просто на веру. Поэтому мы и уделяли большое внимание партийным кадрам, старались воспитывать их и повышать их роль, и, как теперь становится видно, в ущерб самой партии. В общих словах новый принцип должен звучать так: массы решают все! Роль коллектива на выработку решений должна стать абсолютной. Именно участие всего партийного коллектива в управлении партийными делами является залогом неуязвимости партийных организаций в условиях контроля со стороны врага, как внутреннего, так и внешнего. А для этого должна быть исключена кулуарность не только в принятии, но и подготовке вопросов партийных собраний. Все проекты решений должны заранее обсуждаться в партийных организациях, до общих собраний и пленумов.
