зазвонил телефон, и он снял трубку. Говорили из штаб-квартиры ФБР в Вашингтоне. Ему сообщили, что сейчас с ним свяжется сам директор ФБР, и попросили подождать. Спенсер попытался с предельной четкостью и ясностью сформулировать все свои соображения, чтобы представить их шефу в наиболее выгодном свете. Он не мог вынести даже мысли о том, что ему не позволят предпринять что-нибудь такое, что раз и навсегда положит конец тем бредовым идеям, которые генерал Кинтей вбивает сейчас с экранов телевизоров в головы миллионов наивных и доверчивых американцев.
— …Правящий класс и все его продажные агенты не смогут уничтожить нас, если мы объединимся, — продолжал Кинтей. — Они не смогут продолжать эксплуатировать, убивать и сажать в тюрьмы единую сплоченную армию. Сегодня мы доказали, что ФБР, ЦРУ и другие фашистские псы не так уж непобедимы. Сегодня мы выиграли эту битву, но настоящая война еще ждет своего часа. Вооружение и мощь этих свиней огромны, их стремление к зверству и угнетению безгранично, потому что они навечно хотят оставить нас в своем империалистическом рабстве. Но мы должны помнить слова нашего дорогого товарища Хо Ши Мина: «Сегодня саранча сражается со слоном, а завтра слон будет выпотрошен!»
Директор ФБР подошел к телефону, и Джим Спенсер начал излагать ему свой план, объясняя, почему, на его взгляд, он должен удаться. Он ясно дал понять, что уже побеседовал с некоторыми экспертами и другими сведущими людьми и получил их одобрение и согласие сотрудничать. Занятый-изложением своего плана, Спенсер почти не слышал слов Кинтея, который в это время подходил уже к заключительной части своей речи:
— Эти свиньи считают, что мы — безумные самоубийцы, потому что оказываем им сопротивление с оружием в руках. Но я говорю им: как и наши убитые братья из СОА, мы, если нужно, пойдем на смерть за наше правое дело. Мы добьемся того, что Америка будет зеленеть, даже если сами и не доживем до того времени, чтобы увидеть это.
Краем уха Спенсер уловил в речи Кинтея слова о решимости пойти на смерть. Если директор одобрит сейчас его план, то он сможет помочь Кинтею и всей его банде осуществить это намерение.
— Вся власть народу! Вся власть народу! — дружно проскандировали Мао и Чу перед тем, как Кинтей продолжил свое выступление:
— Наше прошлое — постыдное прошлое послушных бедных и средних американцев — было бессмысленно, полно несбывшихся надежд, неиспользованных возможностей и отчаянного пессимизма, потому что все мы чувствовали пагубную пустоту капиталистической Америки еще задолго до того, как осознали ее. Но теперь наши глаза широко раскрыты и наши взгляды устремлены в будущее. Сегодня мы улетаем на Кубу, где у нас произойдет историческая встреча с нашим великим и мудрым товарищем Фиделем Кастро. На Кубе мы начнем вести боевую подготовку всех, кто пожелает присоединиться к нам, всех, кто захочет стать таким же борцом за свободу, как мы. Мы будем набирать в свои ряды новых людей, вооружать их и усиливать мощь Зеленой бригады, и постепенно готовить решительное вторжение в прогнившую империю Соединенных Штатов и ее полное и окончательное уничтожение. Мы доживем до того дня, когда из нашей искры возгорится пламя большого пожара. И в этом очистительном огне свободы сгорят дотла все империалистические свиньи. И тогда вековое угнетение народа превратится в дым, а злой дух эксплуататоров развеется пеплом!
Кинтей, Мао и Чу стиснули кулаки и в приступе фанатической ярости заорали:
— Смерть фашистскому зверю, который пирует на загубленных душах народа!
По вопросам директора ФБР Джим Спенсер почувствовал, что его план произвел благоприятное впечатление, и снова пригрозил средним пальцем экрану телевизора.
Глава одиннадцатая
Чарльз Уолш немного опоздал к ужину, потому что не смог пересилить себя и пропустить новости в шесть часов.
Комментатор сообщил, что примерно час тому назад Боинг-747 с членами Зеленой бригады и заложниками на борту взял курс на Кубу. Потом показали и сам самолет на взлетной полосе аэропорта Ла- Гуардия. Затем на экране вновь появился Кинтей и началось повторение заключительной части его «обращения к народу».
Чарльз надеялся, что сейчас Кинтей развернет всю свою философию — пусть даже и не очень верную, — из которой можно будет понять его намерения и предугадать возможные дальнейшие действия этого психопата. Но звук заглушили, а по губам понять ничего уже было невозможно. И вместо этого диктор громко зачитал биографическую справку, которую Чарльз слышал еще днем. Затем промелькнули уже знакомые кадры: баррикады из мешков с песком, полиция и развернутые силы группы захвата, умирающие и уже мертвые заложники, после чего комментатор вкратце пересказал все события, начиная с захвата Манхэттенского национального банка вчера в три часа дня.
«Благодаря чудесам телевидения, — с горькой усмешкой подумал Чарльз, — все несчастья, кровь и страдания легко переносятся прямо в мой дом». И надевая праздничный вечерний костюм, он подумал, что, скорее всего, теперь настроение у него будет надолго испорчено, не говоря уже об аппетите.
Но винить было некого. Он сам добровольно нажал кнопку и сел перед экраном. Чарльз никак не мог успокоиться. В памяти сразу же всплыли страшные персонажи его ночного видения. Теперь он понял одно: надо дождаться ночного выпуска новостей, чтобы убедиться в том, что самолет с террористами уже пролетел над Виргинией и направился дальше в сторону Кубы. Иначе ему покоя не видать.
Глава двенадцатая
В то время как Зеленая бригада летела к товарищу Кастро на захваченном ими Боинге-747, Джим Спенсер направлялся в Шарлотсвилл, штат Виргиния, на борту реактивного транспортного самолета ФБР. Все бойцы его ударной команды летели вместе с ним — сорок хорошо вооруженных и тщательно отобранных людей, специально подготовленных для борьбы с партизанами и террористами.
С одобрения директора ФБР Спенсер начал приводить в действие свой хитроумный, но рискованный план не выпустить террористов за пределы Соединенных Штатов. Директор напутствовал его так:
— Этот план — ваше детище от начала и до конца, Джим. Вы должны рассчитывать во всем только на себя. Если что-нибудь пойдет не так, вы несете за все полную персональную ответственность. Но что бы ни случилось, репутация ФБР не должна пострадать в результате этой операции.
Спенсер принял такие условия. И теперь ему не терпелось лицом к лицу встретиться в Шарлотсвилле с Кинтеем и бандой его никчемных фанатиков.
Командир и второй пилот Боинга — Ларри Уорнер и Дэйв Райс — оба были агентами ФБР, переодетыми в форму сотрудников гражданской авиации. Райс выполнял также обязанности штурмана, поэтому он с Уорнером вполне могли управлять самолетом вдвоем. Нельзя было рисковать полным составом экипажа, ведь предусмотреть заранее все неожиданности в таком деле попросту невозможно. Поэтому в игру со смертью вступили только двое. Уорнер и Райс добровольно согласились участвовать в этой операции после того, как им объяснили план Джима Спенсера. Они знали, как был оборудован самолет и понимали, что им предстояло сделать.
Система аварийного снабжения кислородом пассажирских салонов сейчас не работала. По указанию Спенсера она была отключена бригадой по обслуживанию самолетов. Имелись только кислородные маски и баллоны для Уорнера и Райса. План заключался в том, чтобы подняться на максимально возможную высоту — около 13 000 метров — где атмосфера настолько разряжена, что в случае разгерметизации самолета все начнут задыхаться от недостатка воздуха. И когда Уорнер и Райс искусственно создадут эту чрезвычайную ситуацию, все наденут кислородные маски, но дыхательная смесь будет подана только в кабину экипажа, да и то лишь к местам командира и второго пилота, поэтому все пассажиры — как террористы, так и заложники — подвергнутся острому кислородному голоданию и вскоре потеряют сознание. Когда же они придут в себя и смогут нормально дышать, что произойдет на более низкой высоте, Дэйв Райс уже будет стоять с автоматом
