вдали и огромные котлы с похлебкой, возле которых толпились монахи.
– Опять? И какие на этот раз? – без особого интереса спросил Дарин, вылавливая в жидком супе куски репы и выкладывая их на край миски.
Раб понизил голос.
– Предчувствие, что здесь, в монастыре, не едят мяса! И твоей верный раб, господин, не получит на обед ни куска мяса, ни мясной похлебки!
Дарин тяжело вздохнул.
– Надоел ты мне, Басиняда…
– Не говори так, господин! А! – подскочил раб. – Вот идет монах, может ли господин подробно разузнать у него насчет мяса?
– Тебе надо, ты и спрашивай, – отмахнулся «господин», приступая к похлебке.
Подошедший монах, наголо бритый средних лет невысокий человек, с внимательными черными глазами, своим видом изучал радушие и гостеприимство.
– Приветствую, желаю процветания! Если не ошибаюсь, вы поступили в нашу обитель вчера ночью?
– Не ошибаетесь, – буркнул Дарин, отламывая кусок хлеба и вымазывая опустевшую миску: порции в монастыре были весьма умеренными.
– И если не ошибаюсь, плату ваш почтенный родственник по имени… – тут он заглянул в засаленный свиток. – По имени Дадалион внес лишь за одного человека?
Монах вопросительно уставился на Дарина и перевел глаза на Басиянду. – А я вижу, вас двое. Кто из вас… – он снова заглянул в свиток. – Кто из вас Дарин?
– Это я, – ответил тот, одновременно с Басияндой, который поспешно сказал:
– Это мой господин!
И увидев удивленное лицо монаха, быстро добавил.
– Я – его верный раб!
– Раб?! – монах почесал в затылке. – Насчет раба Дадалион ничего не сказал. И откуда в Лутаке – раб? Странно как-то…
– Это мой слуга! – решительно объявил Дарин. – Обычный слуга. Басиняда его зовут.
– И вовсе я не…
– Но у него такое помешательство, понимаете? Помрачение рассудка, – вдохновенно продолжал объяснять Дарин. – Неизвестное науке заболевание, передается от человека к человеку! Вот Басиняда заразился недавно и с тех пор утверждает, что он – раб!
– Ах, помешательство! – понимающе протянул монах, сворачивая свиток. – Понятно. Так бы сразу и сказали! Ну что ж, тогда все в порядке. Возможно, наше прогрессивное лечение поможет тебе, брат!
Он ободряюще похлопал Басиянду по плечу.
Тот забеспокоился.
– Лечение? К чему мне лечение?
– Это монастырь для душевнобольных, брат Басиняда! Здесь всех лечат. Холодные ванны, обливание ледяной водой, необременительный труд…
«Брат Басиянда» окончательно запаниковал.
– Труд?! Это еще зачем? Да я здоров!
– Умеренное питание и воздержание от мяса…
– Вот! Вот! – в отчаянии вскричал раб. – И это вы называете лечением?! Воздержание от мяса?! Но почему?
На лице монаха появилось выражение благочестия.
– Мясо разжигает страсти и сластолюбие, – назидательно промолвил он. – Оно мешает вести духовную и молитвенную жизнь. К тому же оно дорого стоит и поэтому противоречит обету бедности, который дают все братья нашего монастыря!
– Не согласен! – категорически заявил Басиняда, вылезая из-за стола. – Я, хоть и раб, но иной раз и мне доводилось отведывать мяса! И это не мешало мне вести жизнь исключительно духовную и молитвенную!
– Умолкни, Басиняда! – велел Дарин. – Видите, он не в себе, – пояснил он монаху. – Опять вообразил себя рабом! Тяжелый случай…
– Очень рекомендую холодные обливания, – солидно произнес тот, глядя на взъерошенного раба. – Можем начать прямо сегодня.
– Обливания?! Господин, ведь ты не допустишь этого?
Дарин махнул рукой.
– Да заткнись же ты! Послушайте… э…
Он вопросительно уставился на монаха.
– Брат Чивага, – охотно подсказал тот.
