красиво и замечательно, но что-то во всём их прелестном облике отдавало вульгарностью и пороком. Но Мария ни в коем случае их не осуждала ни за взгляды, ни за манеру вести себя и одеваться. И она абсолютно искренне желала им счастья. Но какой-то неприятный осадок возник у неё уже сейчас, после такого непродолжительного разговора в прихожей. Мария вспомнила, что оставила камень в пальто, но произошло это уже в тот момент, когда они присоединились ко всем собравшимся, войдя в гостиную. Возвращаться было поздно да и неудобно как-то.
— А вот и наша Маша! — торжественно объявила Анна. — Прошу любить и не только!
— Здравствуйте, — смущённо улыбнулась Мария и слегка поклонилась в знак приветствия.
— Доченька, — поднялся с дивана Вадим Степанович, — молодец что пришла!
— Ты же сам приглашал, — с улыбкой заметила Мария.
— Да, конечно… — Вадим Степанович неловко засуетился, потому улыбнулся и поцеловал Машу в щёку.
Все остальные лишь молчаливо кивнули головами, здороваясь таким образом. Лишь Юра, как всегда, не удержался выдать свою обязательную порцию яда:
— Моя сестрёнка даже выбралась из своей уютной норки, свалившейся ей как манна небесная? — Он презрительно хихикнул. — Ну и правильно. Вдруг и здесь что-нибудь упадёт от богатенького папеньки?
— Юрий! — резко одёрнула его Ангелина Алексеевна. — Как тебе не стыдно?
Тот в ответ лишь мерзко засмеялся, испепеляя завистливым взглядом Марию.
— Жаль, что тебе, братец, точно ничего не отвалится, — спокойно и с улыбкой ответила Маша. — Уже в который раз, представляешь? Ну а я обещаю как-нибудь справиться с непосильной ношей.
— Ой, а у нас девочки живут душа в душу, — сказала вдруг манерно Карина Дмитриевна. — Наверное потому что девочки. Или воспитание сказывается.
— Мама, да будет тебе сказки рассказывать, — Анна удивлённо посмотрела на мать. — Когда это мы жили-то душа в душу?! Скажешь прям как в лужу…
— Анна! — на этот раз настал черёд Карины Дмитриевны спешно одёрнуть свою дочь.
Юра и Жанна рассмеялись, остальные сидели молча в неловком замешательстве от такой молодой прыти и разнузданности.
— Ну, хватит вам уже, — вновь поднялся, глупо улыбаясь, Вадим Степанович. — Пожалуйте к столу! Сегодня у нас всё по-домашнему, без прислуги — как в старые времена!
— Да уж, зря ты отпустил прислугу, — недовольно проворчала Карина Дмитриевна, лениво поднимаясь с дивана.
Из так называемой 'зоны отдыха' все переместились в 'обеденную зону' — так обозначала различные участки огромной гостиной Карина Дмитриевна. Судя по всему, никуда дальше, кроме ещё, пожалуй, уборной для гостей, она никого пускать не собиралась. И хотя Ангелина Алексеевна недвусмысленно давала понять, что всем своим существом хочет ознакомиться с интерьером всех без исключения апартаментов, а Леонид Петрович разве что в мусорное ведро не заглянул от любопытства и переполняемой его зависти, Карина Дмитриевна была непреклонна и хладнокровно игнорировала все попытки гостей проникнуть в иные 'зоны'.
Таким образом, оставалось занять побыстрее место за большим столом, чтобы вкусить 'пищу господ', как окрестил её Леонид Петрович, бесцеремонно разглядывая блюда и напитки.
— В таком случае, сегодня все мы господа! — с ноткой сарказма провозгласил Вадим Степанович. — Прошу всех садиться и сразу внимательно выслушать мой тост!
— Давай, милый, давай! — глупо захихикала Карина Дмитриевна. — Ты это хорошо умеешь! Помню как на приёме по случаю…
— Позже, Карина, — недовольно прервал её муж. — Итак, тост! Наливайте побольше, Леонид, не стесняйтесь.
— Да он просто не знает налить и попробовать сразу всё вместе или пить по очереди, — подал голос Юра.
— А ну цыц! — рявкнул Леонид Петрович. — Человек тост собирается сказать. Прояви уважение!
— Благодарю, — растрогался Вадим Степанович и даже на секунду почувствовал симпатию к Мирусину-старшему. — Итак, я хочу поднять этот бокал за здоровье и счастье моих ненаглядных дочерей — Анны и Жанны!
— Ура! — закричал было Юра, но тут же получил под столом удар по ноге. Судя по выражению лица Леонида Птеровича, это был он, хотя возможны, как говорится, варианты.
— Доченьки! — продолжал с сияющим лицом Вадим Степанович. — Вы стали совсем большие и вступаете во взрослую жизнь… Впереди вас ждут как трудности тк и новые достижения и победы. Я знаю, что вы у меня целеустремлённые и точно знаете чего вы хотите в этой жизни и как этого добиться. Я верю, что уже сейчас, если не дай Бог со мной что-нибудь случиться, то я могу довериться вам.
Я хочу, чтобы вы знали, что счастлив тому факту, что вам довелось жить в такую светлую эпоху, когда человек благодаря своему таланту и упорству может добиться многого! Нам в ваши годы приходилось тяжко… Мы жили в нужде и нищете. Вы умнее и лучше меня, доченьки! Вы добьётесь всего, чего захотите и я буду гордиться вами! Дай Бог вам не познать тех трудностей и лишений, что мне довелось перенести в вашем возрасте. Пусть Господь всегда остаётся с вами! Вы — моё светлое будущее! Вы — будущее это страны! Счастья вам, дорогие мои и любимые! Аннушка, Жанночка… Да благословит вас Господь! Ура!
— Ура! — вскочила с места Карина Дмитриевна.
— Ура-а-а! — заорал Юра.
Анна и Жанна бросились целовать отца. Остальные лишь недоумённо подняли бокалы.
— В пору было закончить тост не 'ура', а 'аминь'. - буркнул Леонид Петрович.
— Вы — атеист? — как бы свысока обратил на него свой взор Вадим Степанович, едва его дочери вернулись на свои места.
— При чём тут это? — удивился Мирусин. — А даже если и так? Что это меняет? Разве от частоты упоминания Бога по случаю и без вера крепчает и человек становится чище?
— Я вижу вам что-то не понравилось в моём тосте, Леонид? — снисходительно улыбнулся Вадим Степанович, садясь за стол.
— Нет, я просто не понял в какой стране прошла ваша юность, — ухмыльнулся Леонид Петрович. — Видимо не в той, где прошла моя. Вы вроде бы на пару лет меня младше, почти ровесники считай, но я никакой нищеты и лишений не помню.
— Ей Богу, не понимаю, что вас так смутило? — продолжал снисходительно улыбаться Вадим Степанович.
— Да ладно тебе, Лёня! — вступила в разговор Ангелина Алексеевна. — Вот ведь привязался к человеку…
— Да я…
— Я сказала прекрати! — Она повернулась в сторону бывшего мужа и расплылась в улыбке. — Молодец, Вадим, ты многого достиг. И супруга и дочки у тебя замечательные…
— Да уж, не то что мы с папашей, — отозвался Юра. — С нами маменька малость пролетела.
Тут он едва не подавился салатом, потому как мать метнула в него гневным взглядом такие молнии, что даже Марии стало страшно за братца.
— Какой чудесный стол вы накрыли, — Маша решила как-то смягчить напряжение и сменить тему. — Вы сами готовили?
— Ты издеваешься?! — засмеялась Жанна. — Это всё наша Изаура, как её папа называет.
— Ирина, — пояснила, не переставая жевать, Карина Дмитриевна. — Наша прислуга.
— А-а, понятно, кивнула головой Мария, совершенно не понимая как наша страна могла скатиться до уровня, когда прислуга и эксплуататорство снова стали нормой. — Что ж, передайте ей, пожалуйста, что очень всё вкусно…
— Вы знаете, я её постоянно направляю на курсы повышения квалификации, но видимо их там совершенно не обучают новым кулинарным изыскам.
— А что, и для прислуги такие курсы сделали? — удивлённо улыбнулась Мария и по реакции Каины Дмитриевны поняла, что поспешила с иронием.
— Вы верно шутите? — вполне серьёзно изумилась та, вытаращив свои глаза. — Конечно, это
