Казалось бы, с точки зрения законов парламентской борьбы социал-демократической фракции следовало выработать общие принципы работы и объединиться. Сталин понимал это именно так.
Однако у Ленина был иной взгляд. Он не собирался объединяться с какими-то «ликвидаторами»- меньшевиками и делить с ними власть в партии.
Для соответствующего инструктажа Ленин вызвал к себе депутатов-большевиков, а Сталин должен был организовать их поездку.
Однако в Краков прибыли только два депутата, Р. В. Малиновский и М. К. Муранов. На совещании, кроме них, присутствовали Ленин, Зиновьев и Сталин.
При обсуждении вопроса о внутрипартийном единстве Сталин выступил за объединение с меньшевиками.
Важно подчеркнуть еще одно обстоятельство: власти пытались отменить результаты выборов на крупнейших заводах Петербурга, но по инициативе Сталина прошла забастовка протеста, и результаты были признаны.
Троцкий отмечает, что разыгравшаяся вскоре борьба «между Краковом и Петербургом» была вызвана самостоятельностью Сталина в вопросе объединения в думской фракции большевиков и меньшевиков. В резолюции в «Правде» все члены фракции признали «единство социал-демократии настоятельно необходимым», высказались за объединение большевистской «Правды» с меньшевистской газетой «Луч» и рекомендовали их сотрудникам работать в общей редакции. «Примиренчество снова одержало победу, которая означала, по существу, ниспровержение духа и буквы Пражской конференции»31.
Напомним, что на этой конференции Ленин порвал с меньшевиками и выдвинул Сталина членом ЦК.
Так что же, куратор думской фракции социал-демократов и газеты «Правда» не оправдал надежды вождя?
Троцкий считает, что позиция Ленина была оправданной. «Он настаивал на расколе по той линии, которая должна была, в конце концов, стать линией гражданской войны. Для Ленина вся политика сводилась к революционному воспитанию масс. Борьба во время избирательной кампании не имела для него никакого смысла, если после окончания выборов думская фракция оставалась единой. Нужно было дать возможность рабочим на каждом шагу, на каждом действии, на каждом событии убеждаться, что большевики во всех основных вопросах резко отличаются от других политических группировок»32.
В письме Л. Б. Каменеву в декабре 1912 года Сталин объясняет свою тактику и одновременно спорит с Лениным: «Ильич рекомендует „твердую политику“ шестерки внутри фракции, политику угроз большинству фракции, политику апелляции к низам, против большинства фракции, но Ильич уступит, ибо ясно само собой, что для такой твердой политики шестерка еще не созрела, не подготовлена, что нужно сначала укрепить шестерку, а потом бить ею большинство фракции, как Илья Муромец бил татар татарином. Кроме того, очень может быть, что месяца через два-три уже будет большинство во фракции (есть надежда перетащить одного-двух, и тогда у нас появится возможность быть фракцией ликвидаторов, что гораздо выгоднее). Посему нужно работать и подождать с твердой политикой»33.
В этих объяснениях видно, что Сталин никакой гражданской войны не видит. Откуда такая война? Где для нее условия? Зато он хочет искусно обыграть меньшевиков.
Конфликт вождя и нового члена ЦК имел принципиальное значение, но на обострение Ленин идти не мог. Это ослабило бы его позиции в России.
Сталин проявлял характер, но оставался важнейшим сотрудником партии.
И все же Ленин был сильно раздражен. Его раздражение прорывается в письмах и тонких маневрах. Например, он организует письмо-протест бакинских (!) рабочих против «объединительства» депутатов («Откуда у них теперь взялась охота объединяться с мертвецами?»). Ленин энергично спорит, атакует фракцию и редакцию и, кажется, все же близок к разрыву со Сталиным. Однако еще не состоялась их встреча, на которой можно попытаться договориться.
И Ленин вызывает Сталина к себе на совещание.
Н. Крупская прямо говорит в одном письме: «Васильева как можно скорее гоните вон, иначе не спасем, а он нужен и самое главное уже сделал». Васильев — это Сталин.
В другом письме, уже адресованном ему, она пишет: «Безусловно, безусловно категорически настаиваем на вашем приезде».
Сталин не мог не поехать.
Перед отъездом он принял участие в восстановлении Петербургского комитета партии. Действительно, самое главное он сделал.
В Кракове на совещании, которое вел Ленин, были избраны Русское и Заграничное бюро РСДРП. Сталин снова был избран в Русское бюро вместе с Я. М. Свердловым, депутатами Петровским и Малиновским.
Ленин «простил». Более того, в условиях сильной нехватки денег ЦК смог выделить только одну денежную ставку для своего представителя в России. Эта ставка (60 рублей в месяц) была отдана Сталину, несмотря на его отказ.
Впрочем, домой он вернулся нескоро. Ленин убедил остаться и поработать над статьей о национальном вопросе.
Вдобавок Ленин в письме Горькому выразил свое отношение к Кобе неожиданно тепло: «Насчет национализма вполне с Вами согласен, что надо этим заняться посерьезнее. У нас один чудесный грузин засел и пишет для „Просвещения“ большую статью, собрав все австрийские и прочие материалы».
То есть Сталин был на время отодвинут от работы в России.
Здесь надо пояснить, что обращение к теме национализма было для Ленина не просто поводом задержать «чудесного грузина», но и насущной потребностью. На глазах Ленина австрийская социал- демократическая партия преобразовалась из единой в федеративный союз социал-демократических национальных групп — немецкой, чешской, польской, итальянской, румынской, южнославянской. Естественно, Ленин опасался, что подобный процесс может произойти и в РСДРП, тем более что Бунд уже высказывался в пользу «культурно-национальной автономии». Поручая Сталину эту работу, Ленин не мог знать, что спустя много лет он столкнется с позицией Сталина по национальному вопросу, когда начнут образовывать СССР. Ленин выступит за федерацию национальных республик, а Сталин — за автономию в составе России. Другими словами, Ленин в вопросе государственного устройства Советского Союза будет выступать сторонником той идеи, противником которой он был в 1913 году.
«Волна национализма все сильнее надвигалась, грозя захватить рабочие массы. Усиление сионизма среди евреев, растущий шовинизм в Польше, панисламизм среди татар, усиление национализма среди армян, грузин, украинцев, общий уклон обывателя в сторону антисемитизма — все это факты общеизвестные»34.
Сталин указывает на опасность замены социалистического принципа классовой борьбы буржуазным «принципом национальности», из-за чего «разбивается единое классовое движение на отдельные национальные ручейки».
Если отбросить идеологию, то станет видно то, что потом назовут «сталинской великодержавностью».
Ленин высоко оценил это исследование, хвалил его в глаза и заглазно, поддержал предложение напечатать «Марксизм и национальный вопрос» в легальном журнале «Просвещение». «Статья очень хороша, — писал он Каменеву. — Вопрос боевой, и мы не сдадим ни на йоту принципиальной позиции против бундовской сволочи»35.
В середине февраля 1913 года Сталин вернулся в Петербург.
За время его отсутствия «Правдой» стал руководить Свердлов, присланный Лениным. Редакция была реорганизована. Но 10 января Свердлов был арестован, его место занял Каменев.
Появление в столице (вслед за Свердловым) еще одного члена ЦК обеспокоило полицию, которая фактически контролировала через своего агента, депутата Малиновского, все происходящее в партийных кругах города.
Именно полиция стремилась не допустить объединения социал-демократической фракции: она использует для этого Малиновского и поддерживает курс Ленина на раскол. Выходило, что действия Ленина через Малиновского контролировались полицией.
Арест Свердлова делал Малиновского главным представителем партии в столице. Появление же
