противотанковых и зенитных средств, потом о встрече со стрелками-зенитчиками, которые, идя в атаку, не знали ничего о противнике.
— Так это же частности, — заволновался майор Крайнов.
— Возможно, — согласился Авдеев, — но частности, согласитесь, нежелательные.
— Извините, товарищ генерал, но все это, по-моему, сущие мелочи, которые уводят нас от главного, — теряя терпение, вмешался в разговор Жигарев.
Молчавший все это время Нечаев заметил:
— Да ведь без мелочей и большого дела нет.
— Но и большое потопить в мелочах можно, — настойчиво возразил Жигарев.
— Верно вы сказали, Илья Михайлович, — подхватил Нечаев, — можно и потопить... если закрывать глаза на эти самые, как вы их назвали, мелочи.
Мельников поднял руку, останавливая полемику. Однако Жигарев не утерпел:
— Я хочу, чтобы все знали, — сказал он с напускным беспристрастием. — У подполковника Авдеева уже есть замечание за несерьезное отношение к указаниям старших по службе, он, вероятно, не должен забывать об этом, тем более сейчас, в момент приема полка.
Авдеев растерялся. Все эти дни, занятый по горло новыми заботами, он не вспомнил даже про злополучную старую характеристику в личном деле. А ведь она могла насторожить каждого кому попадет в руки.
— Есть хорошая поговорка, товарищ полковник, — стараясь взять себя в руки, сказал Авдеев, — что написано пером, того не вырубишь топором. А я, как видите, даже без топора.
Мельников и Нечаев молча переглянулись.
— Знаете что, товарищи, — сказал Мельников, — давайте прежде в главном разберемся.
— Верно, — согласился Нечаев. — А то ходим по кругу. Время только тратим.
Начальник штаба с нескрываемым сожалением закрыл папку и неохотно отодвинул ее от себя.
— Что ж, — сказал комдив, слегка хлопнув ладонями по столу, — будем считать, наверно, Степной гарнизон подполковником Авдеевым принятым со всеми замечаниями?
— Да, конечно, — встав, отозвался Авдеев.
Поднялся и майор Крайнов, торопливо одернув сморщенный на груди китель.
— Сидите, пожалуйста, — остановил их комдив. — Так вот, товарищи, задачу, которая стоит перед полком и в целом перед дивизией, вы в общих чертах знаете. Мы должны в самые короткие сроки научиться умело использовать новую мощную ракетную технику, которая обеспечивает большую масштабность действий. Поэтому, когда будете знакомиться с новым планом боевой подготовки, не удивляйтесь изменениям. И еще вот что... — сказал Мельников задумчиво. — Обратите внимание на материалы, напечатанные в последних военных журналах, о современном бое, о гибкости и точности командирской мысли, особенно при таких обстоятельствах, когда сосредоточивается огромное количество боевой техники для массированного удара.
— Вы имеете в виду большие учения «Десна» и «Неман»? — спросил Авдеев.
— Точно, — сказал Мельников. — Кстати, это в ваших местах было. Вы участия не принимали случайно?
— Я был посредником, товарищ генерал.
— Прекрасно, значит, есть опыт!.. Так вы, вероятно, обратили внимание, Иван Егорович, что учения эти проведены нашим командованием сразу же после провокационных действий Пентагона и НАТО в Западной Европе. Там состоялись крупнейшие маневры, открыто направленные против нас и наших союзников. И вот что важно учесть, товарищи. — Лицо Мельникова мгновенно посуровело. — Натовские войска переброшены через океан большими группами и в короткие сроки. Словом, курс взят американскими генералами на массированные действия в сочетании с ядерными ударами.
— Да, это я заметил, — сказал Авдеев, пристально посмотрев на комдива. — В таком случае не следует ли полагать, товарищ генерал, что курс на действия мелких подразделений в наших войсках ныне утрачивает силу?
— Вы имеете в виду мою книгу?
— Конечно, я помню, как спорили при обсуждении вашего труда в академии. Кое-кто уверял тогда, что вы склонны к партизанской тактике, что пренебрегаете якобы массированными ударами, сыгравшими важную роль в прошедшей войне.
— Стойте, стойте! Так это вы мне писали?! — воскликнул Мельников. — А я все время гадаю, откуда мне фамилия Авдеев знакома. Значит, обиделись тогда на мой резкий ответ?
— Я на себя обиделся. Нужно было хорошо подумать, потом писать.
— Интересно. Выходит, в академии вы были со мной солидарны, а теперь нет?
Авдеев смущенно пожал плечами. Мельников, словно не замечая его смущения, продолжал:
— Если бы те, кто ориентацию на действия мелких подразделений истолковал как приверженность авторов книги к своего рода партизанской тактике, подумали о современных средствах связи, им стало бы ясно: никакая рассредоточенность сейчас не мешает частям и соединениям оставаться вполне управляемыми. И вообще, в условиях ракетно-ядерной войны тактика мелких подразделений и тактика крупных ударных группировок, видимо, не только не взаимоисключаются, а, наоборот, являют как бы единое целое в организации современного боя.
— Да, пожалуй, — согласился Авдеев.
— Тогда что же вас озадачивает?
— Практическая сторона. Ведь идею мало понять, ее нужно освоить.
— Вот это верно! — воскликнул комдив. — Сейчас, когда в наших руках мощные ракеты самых различных видов, практических трудностей перед нами немало. Но пугать себя не будем, Иван Егорович.
— Ни в коем случае, товарищ генерал.
— Тогда пожелаю вам успехов. Вникайте, присматривайтесь. А за то, что поторапливаем с приемом полка, не гневайтесь. Есть хорошая поговорка: семеро одного не ждут.
— Есть и другая поговорка, — шутливо вставил Нечаев. — Бери быка за рога, — но тут же серьезно добавил: — А чтобы за дело взяться крепче, опирайтесь на коммунистов. Парторганизации в полку крепкие.
В Степной гарнизон Авдеев возвращался со смешанным чувством. Хорошее настроение от встречи и разговора с комдивом затмевалось неприятным впечатлением от жигаревских наскоков. «Какой же он въедливый, этот Жигарев! — досадовал в душе Авдеев. — Неужели он не понимает, что служба офицера — это не гладкая асфальтовая дорожка, по которой можно пройти, не запачкав ботинок. К чему он выволок на свет божий эту старую характеристику?» Авдеев вспомнил весенние учения, на которых командовал мотострелковым батальоном, занимавшим позицию на берегу реки Неглубокой. Бой нарастал тогда с каждой минутой. И в самый трудный момент, когда «противник» уже начал переправляться через реку, Авдеев решил, что внезапным ударом во фланг он сможет изменить ход боя. Приказав одной роте держать обороняемый рубеж, он повел две другие в сопровождении танков в обход наступающим. Но тут неожиданно два бронетранспортера и танк угодили в подводные ямы, глубоко загрузли. И хотя цели своей батальон достиг, наступающие были остановлены, командир полка эту задержку поставил в вину Авдееву. Конечно, доля его вины была: он не успел тщательно разведать речное дно. Но нельзя было не учитывать и временной фактор. Ведь стоило оборонявшимся тогда потерять полчаса, как положение могло измениться в пользу наступавших. Однако ему, Авдееву, поставили в вину неоправданный риск, самовольство, недисциплинированность и прочие грехи. Вот тогда и появилась в его личном деле характеристика, за которую так цеплялся сегодня Жигарев.
4
Мельников, остановившись у стола, нажал на среднюю сигнальную кнопку внутриштабного
