из Саввушкина не получится, вообще он попал в училище случайно, а сегодня, видите ли, я должен снова начинать возню с этим самым Саввушкиным. Да над нами куры смеяться будут.
— Смеяться можно, — сказал Осадчий. — Смеяться легче всего.
Вашенцев пока молчал, прислушивался. Он уже понял, о чем говорили до него начальник училища и секретарь парткома, и был рад, что приплел как раз вовремя.
— Ну вот что, — предложил Забелин, резко скрежетнув стулом по гладкому крашеному полу. — Давайте рассуждать практически. Пусть командир дивизиона скажет нам, возьмет он Саввушкина к себе или нет?
— Да что вы, товарищ генерал, — взмолился встревоженный Вашенцев. — Как же это получается?
— Не возьмете, значит?
— Нет, товарищ генерал, не возьму.
— Правильно. И я бы не взял.
— Но у нас есть другие дивизионы, — сказал Осадчий.
— А что другие? — спросил Забелин. — Разве в других не известна история с Саввушкиным? Известна. И о крупенинской склонности посочувствовать разным Саввушкиным тоже все знают.
— Знают, да по-разному оценивают.
— Что значит «по-разному»?
— Понимаете, Андрей Николаевич. — Осадчий, упершись ладонями в колени, выпрямился. — Буду откровенен. Нравится мне, что есть у Крупенина такая склонность.
Забелин иронически скривил губы:
— Ну что вы, право, говорите, Артемий Сергеевич?
— Говорю, что думаю, — уверенно продолжал Осадчий. — Во-первых, это стремление до конца разобраться в судьбе человека. Во-вторых, это сердечность, чего не хватает некоторым нашим офицерам.
— Допустим, — согласился Забелин. — Но почему же любимый вами Крупенин не посоветовался с командиром дивизиона, прежде чем ехать?
Осадчий повернулся к Вашенцеву, живо кивнул:
— А вот командир сам скажет, наверное?
— Что же я могу сказать, товарищ полковник, — вяло отозвался Вашенцев. — Крупенин знал, конечно, что одобрения с моей стороны не получит. Да и смешно было бы вести речь об этом, когда на мне еще висит выговор.
— Ну вот, — сказал Осадчий. — Я тоже не стал бы советоваться.
— Знаете что, товарищи? Давайте оставим этот разговор. Хватит. Не время сейчас. Вот проведем учение, послушаем командующего, потом потолкуем. А что касается рапорта Крупенина, — Забелин взял его в руки, покачал, как бы взвешивая, и положил обратно на стол, — не тем он, по-моему, занимается, этот Крупенин. Недоволен я им.
Уходя от начальника, Вашенцев недоумевал: «Не знаю, почему так упорно защищает Осадчий Крупенина? Да и генерал сегодня что-то либеральничал. Ну что это за выводы: «Недоволен я им». Не захотел, похоже, осложнять обстановку перед приездом командующего. А может, и правильно сделал».
34
В училище ожидали командующего. Утренний осмотр курсантов Вашенцев приказал провести не старшинам, как обычно, а командирам батарей. Сам же он тем временем обошел все помещения дивизиона и тщательно проверил каждый уголок, везде ли наведен должный порядок.
Потом, когда курсанты разошлись по классам и лабораториям, Вашенцев отправился в управление. Здесь в длинном узком коридоре его поймал подполковник Аганесян и сообщил ошеломляющую новость: приехала Ирина.
Вашенцев оторопело смотрел в лицо подполковнику и никак не мог понять, правду говорит он или шутит.
— А что вы так растерялись? — спросил Аганесян удивленно. — Не ждали, что ли?
— Да нет, ничего, — ответил Вашенцев, неловко поеживаясь. — Спасибо, что сообщили, товарищ подполковник.
Но беспокойство не утихало. Шутка ли? Сколько лет молчала и вдруг приехала без письма, без телеграммы, как с неба упала. И главное, в какой момент приехала, надо же так подгадать.
По дороге к проходной Вашенцев то ускорял шаги, то замедлял, не зная, как ему вести себя с Ириной, что говорить, ей при такой внезапной встрече. «А может, она решила все-таки бросить свои вольфрамы и вернуться? — раздумывал он. — Нельзя же всю жизнь путешествовать по тайге да сидеть за научными трудами. Надо когда-то и жить».
У проходной Вашенцев на секунду остановился, поправил ремень на шинели и потом уже вошел в комнату, что находилась рядом с комнатой дежурного. Ирина стояла у окна, тонкая, строгая, в коротком драповом пальто и в маленькой шляпе.
— Здравствуй, Ирина! — Вашенцев старался говорить как можно тише, чтобы не было слышно за дверью у дежурного.
Она ответила коротко:
— Здравствуй. — И, чтобы все сразу стало ясно, торопливо, волнуясь, объяснила: — Ты не поражайся, пожалуйста. Я, видишь ли, в Сибирь еду, в экспедицию. Ну вот и решила остановиться. Когда-то ведь нужно это сделать. Нельзя так: быть чужими, а формально считаться женой и мужем. Верно?
— Да, да, совершенно верно, — согласился Вашенцев. — Но ты расскажи, как там Леночка себя чувствует? Большая, наверное, стала?
Ирина вздохнула, брови ее слегка сдвинулись, образовав печальную складочку над переносицей.
— Ты чего молчишь? Что-то случилось? — спросил он упавшим голосом.
— Нет, — сказала Ирина, — с Леночкой все хорошо. Я только не поняла, почему ты не захотел, чтобы мама привезла Леночку к тебе погостить. Они были так настроены.
— Ах, ты вон о чем, — вспомнил Вашенцев и, боясь, что Ирина может догадаться обо всем, стал торопливо убеждать ее: — Служба такая, понимаешь? Просто дышать некогда. Но я не против. Я приглашу их, обязательно приглашу, ты не сомневайся.
— Так разве дело в моих сомнениях?
— Но все же, — пожал плечами Вашенцев. — А ты сама-то как? Может, уж хватит путешествовать? Может, и отдохнуть пора?
— Что ты, Олег, какой отдых! Столько вольфрама сейчас нужно, просто представить трудно.
— Послушай, Ирина. — Вашенцев понизил голос, почти до шепота: — Ты можешь задержаться дня на три или на два? Уж очень время сейчас неподходящее. Командующий вот-вот появится. К учениям ответственным готовимся.
— А я тоже очень тороплюсь, — сказала Ирина. — Даже на день задержаться не имею права.
— Ну вот, — нахмурился Вашенцев, — когда же ты о себе подумаешь? А может, бросишь все, а? Квартира у меня есть. Зарплаты нам хватит. А скучно будет, сможешь устроиться куда-нибудь педагогом или в библиотеку. Без дела не будешь.
Ирина, опустив голову, молчала. Ей не хотелось заводить разговор о том, о чем они говорили уже много раз, из-за чего всегда ожесточенно ссорились.
— Ну ты подумай все же, — сказал Вашенцев. — А уж если решишь с этим самым оформлением, тогда сообщи. Я сам в Сибирь к тебе приеду. Подальше от разговоров. Он спохватился, что не предложил Ирине стула в суматохе и попытался было сделать это сейчас, но Ирина запротестовала:
— Нет, нет, не нужно. Я пойду.
— Тогда я проведу тебя на квартиру, — предложил Вашенцев, с беспокойством посмотрев на часы, — побудешь до поезда, отдохнешь.
