Руки вверх! Поем вместе!
Вавилов сидел в ресторане «Перспектива» за маленьким столиком «на двоих».
Напротив него расположился Якунин, курящий толстую сигару и, судя по всему, пребывающий в отличном расположении духа, чего нельзя было сказать о президенте «ВВВ». Продюсерская фирма Вавилова теперь входила в концерн «Гармония», и уже непонятно было, где кончались границы владений Владимира Владимировича и начинались пастбища Грека.
— Чего ты радуешься? — спросил Вавилов, заметив улыбку на лице финансового директора.
— Как — чего? Видишь, вон там деваха сидит? За дальним столиком?
— Ну?
— Это питерская певица. Из группы «Вечерние Совы».
— И что теперь?
— Знаешь, что она только что сделала?
— Откуда мне знать?
— Передала посылку с «кислотой» для нового хозяина этого чудного заведения.
— Для Лехи, что ли, Портнова?
— Ну да.
— А ты откуда такие вещи знаешь? Этак можно запросто головы лишиться.
— Ничего со мной не сделается. Равно как и с вами. Грек, он тоже пургу гонит. Что он без нас? А радуюсь я от того, что если он начинает вот так внаглую работать по наркоте, то недолго продержится. А мы все его дела возьмем под себя. Пусть набирает обороты. Пусть все производство гребет под себя. Проколется на мелочи, попомните мое слово. А мы, Владимир Владимирович, мы-то останемся. Мы ведь по мелочам не работаем. Верно?
— Будем надеться, что так, — согласился Вавилов.
— Надеяться нечего, — сказал Якунин. — Надо работать, вы же сами меня всегда этому учили.
— Да. Верно. А помнишь, кстати, того чучельника?
— В Африке?
— Ну да.
— И что же? Помню, конечно. Мудрый старик был.
— Мудрый. Только почему — был? Звонил мне вчера.
— Ага. И что сказал?
— Сказал, что есть у него ко мне разговор. Пригласил в Питер. Что-то он там с Куцинером затевает. Кажется, хочет свою фирму открыть. Ну и меня как бы отдохнуть зовет. Поохотиться, туда-сюда… Я давно не отдыхал, съезжу, проветрюсь…
— А про наши дела с Греком они знают?
— Конечно. И, знаешь, что он еще сказал?
— Ну?
— Дескать, то, что сейчас происходит, гораздо проще той истории с носорогом. И что мы из нашего нового партнера по бизнесу скоро чучело набьем.
— Так и сказал?
— Так и сказал. Прямым текстом.
— Ну что же. Я — «за».
Вавилов еще раз посмотрел на дальний столик. Он не все сказал Якунину. Есть такие вещи, в которые лучше не посвящать даже самых близких партнеров, даже тех, в ком уверен на все сто процентов. Так безопасней. В первую очередь, для них самих…
Девушка, которая, по словам Якунина, только что передала Портнову посылочку из Питера, тянущую, как минимум, на семь лет тюрьмы, сидела со скучающим видом, поднимала глаза к потолку, потом опускала голову, обводила посетителей ресторана сонным взглядом, лениво прихлебывала из бокала шампанское.
— Сниму-ка я эту телку, — сказал Вавилов. — Тряхну стариной.
— Правильно, — согласился Якунин. — Артисточка… Что еще с ними делать? Только на это и годны… Для тех, кто понимает, конечно.
Машина Игната мягко катила по Пулковскому шоссе.
— Отдохнули, Георгий Георгиевич? — спросил Игнат шефа.
— Да что ты… Какой тут отдых? Все с этим телевидением местным разбирался. Такие они здесь тупые, знаешь… А Гольцмана жаль, — по своему обыкновению перескочил на другую тему Грек.
— Что с ним такое? Он ведь жив, насколько я понимаю?
— Жив-то он жив, конечно… Только ему две операции сейчас будут делать. Митька Матвеев был у него в больнице, говорит, совсем сломался мужик. Лет на пятнадцать постарел… Энергии ноль.
— Понятно. Откуда же энергия в таком состоянии? Выйдет из больницы, оклемается.
