Над костром в котле кипела вода - из пойманной накануне мелкой рыбешки Алай варил уху. С моря потянул ветерок, и струя дыма, заклубившись, опустилась на лес, поползла по верхушкам деревьев.
- Заметят! - встревожился Савва. - В другой раз можем и не отбиться.
- Теперь не страшно, - сказал Глеб. -Ушкуй под боком. Если что, успеем отплыть. Главное - не прозевать.
Вода в котле клокотала, брызги с шипением летели в костер. Коста наклонился, потянул носом пар и достал из-за голенища ложку.
- Кажись, готово. - Зачерпнул ухи, поднес Алаю. - Повару первое угощение.
Я потом, - сказал Алай, отодвигаясь.
- Нехорошо. Обычай велит... - Коста говорил с какой-то тихой, почти ласковой настойчивостью. - Хотя бы пробу сними.
Алай отодвинулся еще дальше и, будто ненароком, толкнул протянутую руку. Уха выплеснулась на землю.
Коста уронил ложку и, резко подавшись вперед, схватил Алая за грудки.
- Яду подмешал? Говори, гад!
У Глеба от неожиданности язык прилип к гортани - он раскрыл рот, но не смог издать ни звука. Окаменел и Савва.
- Пусти! - Алай задергался, как рыба на крючке. - Рехнулся, что ли?
- Пущу. - Коста разжал пальцы и тут же сомкнул их на рукоятке булавы. Если рыпнешься, считай, что ты покойник.
- Чокнутый! - нервно засопел Алай, одергивая кафтан.
- Заткнись, пока цел.
К Глебу наконец вернулся дар речи:
- Что происходит? Коста!
- А это ты у него спроси. Пусть он расскажет - и про Трофима с Игнатием, и про Шестопала, и про сон-траву...
- Так это... - Глеб перевел взгляд на Алая, - это... ты?
- Чушь! - Алай порывисто поднялся, шагнул в сторону леса.
- Стой!
Коста вскочил на ноги. Алай обернулся, и из его ладони змеиным жалом выскользнуло тонкое лезвие.
Глеб не успел сообразить, что случилось, - увидел только, как быстрее молнии сорвался со своего места Савва и вклинился между Алаем и Костой. Послышался глухой удар... вскрик... Нож, летевший в грудь Косты, попал в Савву и застрял в горле. Хлынула кровь. Савва упал. Тут ноги сами подбросили Глеба он выхватил меч и очутился с Алаем лицом к лицу.
- Получай за всех!
В руке Алая тоже сверкнул меч. Сшиблись. Клинки зазвякали, рассыпая искры. Глебом овладел приступ ярости. Усталость, навалившаяся на плечи после битвы с каянами, разом исчезла - тело налилось мощью и стало упругим, как лоза. Он смял Алая, как ураган сминает убогую хижину, и остановился только тогда, когда увидел под ногами искромсанный труп..
- Готов...
К костру, спотыкаясь о камни, бежал Пяйвий. Коста сидел на коленях, придерживая руками голову Саввы. Глеб, пошатываясь, подошел, воткнул в землю меч и почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы.
- Савва!..
Савва приподнял веки, набрякшие, как две страшные опухоли, зашевелил сухими губами. Изо рта вырвался фонтан крови, голова дрогнула - раз, другой, и Савва затих. Коста бережно опустил его на землю.
- Все...
Пяйвий застыл у костра, как статуя. Глеб посмотрел сквозь него и проговорил бесцветным голосом:
- Вот, значит, как... Я-то думал...
- Моя вина, - сказал Коста.
- Ты знал?
- Догадывался.
- Алай... Кто бы мог... - Слова показались Глебу лишними, и он умолк.
Коста поднял котел и медленно вылил его содержимое в огонь. В воздухе заклубилось облако пара, поплыло к лесу - туда, где таяли, зацепившись за ветки, клочья дыма. Костер погас.
Пяйвий нетвердой походкой подошел к скрюченному телу Алая.
- Но почему он? Зачем?
- Трофим с Игнатием, Шестопал, сожженный ушкуй, - начал перечислять Коста, - веревка, лук...
- Хватит, - остановил его Глеб. - Я все помню. Скажи лучше, для чего он это делал?
- Об этом я хотел спросить у него. Жаль, не получилось.
- Как ты его раскусил?
- Случайно. Помнишь болото? Когда вы уходили в лес, он вертелся возле Ильи, а в глазах было что- то... лисье... Я еще подумал, не стянул ли чего. А потом оказалось, что у Ильи в кармане два свистка.
- Но какой смысл?
- Прямой. Он убил Гарюту, взял его свисток, забрался в топь и стал скликать вас.
- Зачем?
- Чтобы заманить в болото. Вспомни, как было дело... Ваше счастье, что спаслись.
- Но ведь он тоже тонул! Мы с Пяйвием сами...
- Рассчитал верно. Дождался вас и сиганул в болото. Знал, что вытащите.
- Могли и не успеть.
- Рисковал, конечно... Значит, нужно было.
- Для чего?!
- Отстань. - Коста отвернулся. - Теперь на этот вопрос отвечать некому.
- Почему же ты молчал, если догадывался?
- А вдруг ошибка? Грех человека подставлять.
- А сейчас?
- Сейчас решился. Только не думал, что все так обернется. Я и в лес его с вами не пустил - боялся, что напоретесь на каян и он переметнется на их сторону.
- Но ведь тогда, у Кенозера, он дрался вместе с нами!
Коста извлек из погасшего костра палочку, стал, по обыкновению, чертить фигуры. Думал.
- Я тоже многого не понимаю. Почему он сжег только один ушкуй, почему не прикончил нас всех на волоке?
- Может, ему нужно было попасть в землю Тре?
- Может, и так...
Глеб подошел к Пяйвию. Взгляд магнитом притянуло к сизому, как мерзлая земля, лицу Алая. Глебу померещилось, что щеки мертвеца вздрогнули... Или не померещилось?
- Коста!
Коста подошел, и они втроем, оцепенев, стали смотреть на то, что происходило с обликом человека, которого они считали новгородцем и к которому за долгие недели путешествия успели привыкнуть. Лицо Алая стало менять очертания - будто недовольный своей работой гончар в порыве вдохновения принялся тонкими пальцами придавать еще не застывшей глине новые формы. Окладистая борода Алая стала маленькой и жидкой. Длинный заостренный нос укоротился и утонул во впадине между округлившимися скулами. На щеках и на лбу пролегли глубокие старческие морщины. Но самое удивительное произошло с глазами - они почернели и превратились в узкие полоски. Как у Пяйвия.
- Чтоб мне лопнуть! - произнес Коста потрясен-но. - Он из земли Тре!
Пяйвий пошатнулся, вцепился в руку Глеба.
