– Я объяснял мисс Скотт, что воды залива состоят из пресной воды рек и морской воды.
Бартоломью оглянулся на морской простор, чувствуя восторг, который всегда охватывал его при виде океана, особенно после долгого пребывания на суше. Он попытался представить, что Хестер нет рядом, но он ощущал ее присутствие, как иногда ощущал приближающуюся опасность.
– Ты хорошо себя чувствуешь, Хестер?
– Конечно, на что это ты намекаешь?
– Я ни на что не намекаю, Хестер. Любой может заболеть морской болезнью. Это вовсе не означает, что ты…
– Я сказала, – перебила она его голосом, несколько менее допустимым в обществе, чем тот, который Эри слышала до сих пор, – что я не больна. Я не доставлю тебе удовольствия видеть меня валяющейся в трюме этой посудины и стонущей, как побитая собака.
– Хестер…
Эри вмешалась в надежде предотвратить ссору, произнеся вслух первое, что пришло ей в голову:
– А на маяке есть собаки?
Хестер презрительно фыркнула.
– Нет и быть не может. Собаки – не только умопомрачительно нечистые, но и невыносимые вонючие создания. Я бы не потерпела ни одной из этих гарпий рядом с собой.
–Ты снова читала словарь, Хестер?
Бартоломью произнес эти слова так тихо, что Эри не была уверена, что расслышала их, но Хестер уставилась на него с такой злобой, как будто хотела столкнуть его за борт. Затем, сопровождаемая шорохом черных бомбазиновых юбок, она развернулась на каблуках и начала осторожно пробираться на корму, к своей модной этажерке. Эри повернулась к поручням – ей пришлось вцепиться в них, когда в пароход ударила волна и он вздрогнул от носа до кормы. Она вглядывалась в утренний туман, пытаясь разглядеть сквозь него пристани Барнагата, и по-прежнему ощущала спиной злобный взгляд Хестер.
Интересно, насколько племянник Хестер похож на нее? Мысли Эри перенеслись к ее грядущему замужеству, и ее страх перед водой уступил место сомнениям в правильности того, что она собирается сделать.
Прошлым вечером, проводив Эри до ее комнаты, Бартоломью вручил их багаж попечению пароходной компании и отправил телеграмму Причарду, чтобы во время следующего прилива тот встречал их с лошадьми в Барнагате. После этого Бартоломью нанес визит своему брату Кельвину на старой ферме Нунов и возвратил повозку и упряжку лошадей, которых он одолжил для поездки в Портленд.
В любой момент «Генриетта Вторая» могла вынырнуть из тумана и причалить к маленькой деревянной пристани городка, в котором всего-то и было что почтовое отделение, школа и несколько разбросанных там и сям домишек. Когда это произойдет, Эри наконец-то встретит мужчину, за которого она должна выйти замуж. Человек, который будет лежать рядом с ней в постели каждую ночь, до конца ее жизни.
При мысли об этом ей стало дурно. Она закрыла глаза и стала молиться: «Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы мы понравились друг другу».
– Я вижу, Причард получил мою телеграмму.
При звуках голоса Бартоломью Эри открыла глаза. Теперь туман окружал их со всех сторон, создавая ощущение, что раскачивающийся корабль вознесся в облака, отчего ее чувство тошноты только усилилось. Но впереди, не далее чем в пятидесяти ярдах, была видна пристань. Рядом ожидала упряжка лошадей. В некотором отдалении от берега располагалось небольшое здание, выделяющееся на фоне вечнозеленых деревьев темным и мрачным видом, напоминавшим черное платье Хестер, – почтовое отделение Барнагата.
Из здания вышел стройный молодой человек и побежал к пристани, размахивая руками. Сердце Эри учащенно забилось. Был ли это ее будущий муж?
Дети, от загара темно-коричневые, как спелые ягоды вишни, с черными волосами и глазами, повскакали со своих мест на пристани и принялись вытаскивать из воды удочки, когда пароход осторожно приблизился и причалил. Но Эри видела только того молодого человека. Он был худощав, со светлыми волосами и глазами – совсем не похож на Бартоломью.
Стук дерева о дерево заставил ее перевести взгляд обратно на пароход. Прямо перед ней, рядом с бортом корабля, вверх и вниз раскачивалась пристань. Вверх, вниз. Вверх, вниз. Ее желудок мгновенно взбунтовался. Она глубоко вдохнула соленый морской воздух, чтобы отогнать тошноту. В голове и в ушах у нее звенело. Кто-то кричал: «Дядя Барт, эй, дядя Барт!» – но звук был отдаленным и слабым.
– Мы прибыли, Эри. Теперь вы можете сойти с корабля.
Эри узнала голос Бартоломью и почувствовала тепло его руки, когда он накрыл ее руку своей. Она с трудом проглотила комок в горле, сконцентрировав внимание на этой большой знакомой руке, и тошнота отступила. Эри затем подняла глаза. Он нежно ей улыбался.
– Отпустите поручни, нимфа. Вы уже в безопасности.
Но она не могла сделать этого. Весь мир кружился вокруг нее в водовороте, и вращение это все убыстрялось и убыстрялось.
Рядом раздалось шуршание жесткой ткани, за которым последовал скрипучий голос Хестер:
– Что это с ней, Бартоломью? Она загораживает проход. Я хочу сойти. А тебе следует немедленно переправить мою этажерку на пристань, да так, чтобы ее не поцарапали.
– Ей дурно, Хестер. Мне кажется, сейчас ее стошнит.
Эри видела, как шевелились губы Бартоломью, и откуда-то издалека до нее доносился его голос. Ее желудок больше ей не повиновался. Пока ей удавалось не отрывать взгляд от Бартоломью и не смотреть вниз, она могла бороться с тошнотой и страхом. Она попыталась дышать медленно и глубоко, по все, что ей удавалось, это судорожно хватать открытым ртом воздух. Сильные пальцы отрывали ее руки от поручней. Внутри нее все кричало: «Нет! Нет, я упаду за борт!» – но с губ ее не сорвалось ни звука.
