лицо, его гладкую кожу и подумала, будет ли так же приятно целовать его, как Бартоломью. Причард был одного роста с ней. Все, что ей надо было сделать, это чуточку податься вперед.
Причард едва не задохнулся от счастья, когда ее губы на один краткий миг коснулись его губ:
– Святой Гектор!
Он взял ее за руки и крепко прижал к себе. Они стукнулись носами, когда он попытался найти ее губы. Поцелуи получился мокрым и неуклюжим, и Эри обнаружила, что отталкивает его, чтобы освободиться.
Наконец он отпустил ее, сорвал с головы кепку, высоко подбросил в воздух и испустил радостный вопль. Он пробежал несколько шагов по направлению к домам, потом обернулся.
– Я должен сказать об этом остальным. Нам будет хорошо, вам и мне, подождите и сами увидите. Я сделаю так, что вы будете рады, что вышли за меня замуж, Эри.
Удивляясь, когда это она дала согласие выйти за него замуж, и ощущая серьезные сомнения в неизбежности обещанного счастья, Эри подобрала вожжи забытой лошади. Будет ли она счастлива в замужестве с Причардом Монтиром? У нее перед глазами возник образ Бартоломью, лампа высвечивала его крепкие мускулы и изгибы его обнаженного тела.
Дядя Ксенос придет за ней. Ее женская интуиция подсказывала это ей совершенно точно. Было трудно поверить в то, что она может погибнуть от руки собственного дяди. Тем не менее, воспоминание о разбитом в кровь лице ее отца служило наглядным доказательством того, что дядя Ксенос способен на все. Если она не выйдет замуж за Причарда, что она будет делать? Бежать еще куда-нибудь? Убегать до конца дней своих, до тех пор пока дядя Ксенос не поймает ее?
Лишь мысли о том, что придется вернуться на корабль и проделать на нем обратный путь через залив, оказалось достаточно, чтобы она укрепилась в решении осуществить свой первоначальный план. Замужество было единственным реальным выходом для нее, и у нее имелся всего один кандидат.
Приняв решение, Эри подняла глаза на постройку, которая станет ее новым домом. За забором во дворе стоял Бартоломью, с тоской глядя на нее. Рядом с ним возбужденно размахивал руками Причард, сообщая дяде хорошие новости. Эри не позаботилась посмотреть, как отреагирует на сообщение Хестер. Ее не беспокоило, как отнесется к новостям тетка Причарда. Для Эри имел значение только мужчина, стоящий у ворот. Даже со своего места она видела, как побелели у него костяшки пальцев на руках, когда он стиснул деревянные штакетины. Те самые нежные руки, которые играли на ее теле до тех пор, пока оно не запело в невероятном экстазе, теперь яростно сжались в кулаки. Она хотела подойти к нему, сказать, что отвергает притязания Причарда, и что она не будет принадлежать никому, кроме него. Но она никогда не станет его: Бартоломью Нун уже был женат.
Бартоломью отвел глаза. Голова его поникла; он отпустил забор, повернулся и нетвердыми шагами направился к амбару. Эри сделала глубокий вдох и судорожно выдохнула воздух, чувствуя себя так, как будто ее обрекли на пребывание в аду.
Причард помахал рукой и крикнул, чтобы она шла к нему. И она пошла, с трудом передвигая ноги, как будто тащила за собой пудовые гири, а не вела на поводу послушную кобылу.
Хестер поедала глазами девушку, стоявшую на пороге кухни, и размышляла, сколько времени понадобится, чтобы прядь за прядью вырвать золотистую копну волос, собранную в прическу у Эри на голове. Кожа девушки была безупречной, но она неизбежно состарится, как это случилось с Хестер. Хестер надеялась дожить до этого. Нет, не так. Она хотела, чтобы Эрия Скотт исчезла из ее жизни гораздо быстрее. Завтра. Вчера.
– Я могу помочь вам приготовить завтрак, миссис Нун? Я бы хотела быть полезной, – сказала Эри.
– Как насчет того, чтобы подоить коров? Захваченная врасплох, Эри уставилась на Хестер:
– Подоить коров?
– Вы ведь знаете, как это сделать, не так ли?
– Нет, боюсь, что не знаю.
– Вы знаете, как сбивать масло? Готовить студень? Сажать бобы?
– Нет, я…
– Тогда какой, к черту, пользы можно от вас ожидать?
– Я ведь могу научиться этим вещам, разве нет?
– Да, можете, – произнес Бартоломью, стоявший в дверях, выходящих на заднее крыльцо. – И особой спешки здесь нет. Или есть, Хестер?
Его жена уловила угрожающую нотку в его голосе и бросила на него яростный взгляд. Будь он проклят, он снова вмешивается.
– Завтра я покажу вам, как доить коров, после того как вы оправитесь от плавания, – сказал Бартоломью Эри. Он отодвинул стул от стола, приглашая ее сесть.
– В этом нет необходимости, – вмешалась Хестер, твердо решившая больше не позволять им быть вместе. Пока Бартоломью обеспечивал ей достойные условия существования и не мешал в достижении того положения в общине, к которому она стремилась, ей было все равно, чем он занимается. Зная, как он носится со своей драгоценной честью, она не беспокоилась относительно других женщин. Но с приездом этой маленькой потаскухи, которая сидела сейчас за ее столом, все изменилось.
– Она может покормить кур и пособирать яйца, – сказала Хестер.
Бартоломью удовлетворенно улыбнулся жене, не обращая внимания на неправильно употребленное слово.
– Отлично. Ну, что у нас сегодня на завтрак?
– Есть каша, – ответила она, наливая ему чашку кофе. – Или я могу поджарить для тебя яичницу- болтунью.
– Было бы замечательно. Эри вскочила на ноги:
