факт, что я тайно жажду вашего тела.
— Я так и думал.
— Господи! Вы действительно полагаете, что вам достаточно похлопать ресницами, и я сообщу все, что вы хотите знать? Не вижу разницы, найдете вы вашего племянника или… Или он всегда делает то, что говорит ему дядя? — спросила она.
— Конечно нет, — нетерпеливо бросил Филипп, и довольная ухмылка исчезла с его невероятно красивого лица.
— Позвольте полюбопытствовать: он что, должен предъявлять подруг на ваше одобрение? — Софи покачала головой. — Думаю, вы должны перестать фанатично контролировать Люка и позволить ему совершать собственные ошибки, — посоветовала она и получила истинное наслаждение, в течение почти тридцати секунд наблюдая выражение полного, почти комического потрясения.
Но улыбка, которая его сменила, заставила Софи задрожать от дурного предчувствия. Не вызывало сомнения, что Филиппу Маршану доставит большое удовольствие, если она проглотит свой язык.
— Говорите, я фанатично контролирую Люка? — сказал он нарочито ленивым тоном, никак не соответствующим пламени, вспыхнувшему в его глазах.
— Говорю, как считаю, — небрежно ответила Софи.
— И вы находите меня… — мрачно начал Филипп.
— Немного деспотичным.
Когда их взгляды встретились, Софи показалось, будто пол под ее ногами слегка качнулся.
— А вы никогда не волнуетесь? Вас не гложут никакие сомнения? — прошипел он сквозь зубы.
— Ну… — она не смогла скрыть своей нерешительности, — я ведь только с ваших слов знаю, что они планируют пожениться.
— Если вы сомневаетесь, позвоните сестре и спросите сами. — Его глаза сузились. — У вас же есть ее номер. Или, ага, я знаю…
— На самом деле Розалин не сказала, как с ней связаться. — Забыв о безупречном макияже, Софи наморщила нос. — И что вы подразумеваете под «ага»? Я недавно говорила с сестрой и думаю, она упомянула бы, если бы собиралась в ближайшем будущем выйти замуж.
— А у вас с сестрой нет друг от друга тайн?
— Когда дело касается важных вещей, нет.
Если бы этот тип не появился, подумала Софи, обиженно уставившись на его до безобразия совершенный профиль, я все еще пребывала бы в состоянии блаженного неведения, расслабленная и довольная… Если не считать нервозности перед собеседованием…
О Боже, собеседование!
Ее рука взлетела ко рту, а взгляд метнулся к часам на тонком запястье.
— Я опаздываю! — завопила Софи. — И все из-за вас! — добавила она, бросая на Филиппа ядовитый взгляд, прежде чем ринуться за кожаным портфелем, взятым у Розалин по ее же настоянию.
— Куда опаздываете?
В этот момент зазвонил телефон. Решив, что это какой-то заговор с целью лишить ее возможности успеть на собеседование, Софи сняла трубку.
— Алло, — сказала она не особенно дружественным тоном.
— Почему ты все еще дома? — услышала она голос сестры. — Она безответственна, Люк… Я была права: она все еще там… Этому нет другого объяснения. Она совершенно безответственна!
Софи повернулась спиной к Филиппу и плотнее прижала трубку к уху.
— Я не безответственна, я как раз ухожу, — мягко возразила она.
— Говори громче, я не слышу тебя.
— Я сказала, что как раз ухожу.
— Хорошо, обещай, что так и сделаешь.
— Это ваша сестра?
Софи прикрыла трубку рукой и обернулась, придав лицу спокойное выражение.
— Нет, это не моя сестра. Это личный разговор.
— Вы не против, если я проверю? — спросил Филипп, придвигаясь к ней ближе.
— Против! — крикнула Софи, снова поворачиваясь к нему спиной. — И не трогайте меня! — завизжала она секунду спустя, ощутив на своем плече тяжелую руку.
— Я вас не трогаю, — возразил Филипп и удивленно хмыкнул, когда она, мгновенно развернувшись, кулаком ткнула его в грудь.
Действительно, он сказал правду. Руки Филиппа были спокойно опущены. Воображение опять сыграло с ней злую шутку. Выронив трубку, в которой раздавались частые гудки, Софи в смятении поднесла руку ко лбу и пошатнулась.
— Эй, осторожнее! — воскликнул Филипп и, поймав ее за запястье, прижал к широкой и твердой груди.
Ноздри Софи затрепетали, втягивая теплый, мускусный аромат великолепного мужского тела. Судорожно вздохнув, она в сильном смущении отстранилась и растерянно оглянулась вокруг себя. Навоображав невесть что, она ухитрилась опрокинуть кофейный столик и разбить горшок с геранью.
— Больше похоже на то, что это вы меня держали, — сказал Филипп.
— Я поцарапала вас, — заметила Софи, со смешанным чувством досады и смятения увидев красный след в распахнутом вороте его рубашки. — Случайно, — подчеркнула она и с отвращением посмотрела на ярко-красные ногти. — Это все маникюр. Кроме того, вы начали, я только защищалась, — упрямо заявила она.
— Да я даже пальцем к вам не прикоснулся, а вы накинулись на меня!
Припоминая последовательность событий, Софи не могла не согласиться, что его версия куда больше соответствует действительности, чем ее собственная.
— Если вы так реагируете на любую мелочь, боюсь даже предположить, на что вы способны, случись что-нибудь действительно важное.
Софи поставила на место столик и, не глядя на собеседника, подтянула повыше узкую черную юбку и, встав на колени, принялась собирать черепки.
— Не работает, — сказал меж тем Филипп, взяв брошенную трубку и поднеся ее к уху. — Почему-то я не сомневаюсь, что звонила именно ваша сестра.
Софи подняла голову и обнаружила, что глаза мужчины обращены не к ее лицу, а к бедрам. Фыркнув, она вскочила и демонстративно одернула подол юбки.
— Вы отвратительны! — Она ошибается или в глубине души ей это нравится?
— Погряз в пороках, — невозмутимо согласился он, глядя на нее сузившимися глазами. — Так вы скажете мне, где они?
— В отеле на Лазурном берегу. Теперь вы знаете столько же, сколько и я.
Несколько мгновений Филипп изучал ее лицо, прикидывая, можно ли ей верить, и, наконец, небрежно пожал плечами.
Замечательно, может, теперь-то он, наконец, покинет этот дом?
— А сейчас, если не возражаете, мне нужно идти.
С этими словами Софи собрала с пола конверты, оказавшиеся там по известной ей причине, и стала искать тот, на котором записала адрес фирмы, куда ей следовало явиться.
В этот момент снова раздался звонок, на этот раз дверной, и Софи застонала.
— Розалин никогда не простит мне, если я опоздаю на собеседование.
— Я открою, если хотите, — неожиданно предложил Филипп.
Все, что Софи могла себе позволить, — это кивнуть. Она была слишком поглощена поисками чертовой бумажки, чтобы возражать. Учитывая обстоятельства, она поражалась способности этого мужчины вести себя так, словно он был здесь желанным гостем. Если так пойдет дальше, она предложит Филиппу чашечку кофе.
Продолжая искать, Софи прислушивалась к звукам, доносящимся из прихожей. Она различала глубокий хрипловатый голос Филиппа, но разобрать, что он говорит, ей не удавалось. Потом все смолкло, и последовал звук закрывающейся двери. В этот момент она обнаружила то, что искала, и облегченно
