Гизела, прищурив глаза, потерлась щекой о его рубашку и ощутила его такой родной запах. Ее неожиданно остро пронзило желание. Ей так захотелось его ласк, их бурной близости, после которой не оставалось физических сил, зато наступало ощущение умиротворенности и покоя.
— Слушай, а если я задержусь у тебя, не явятся ли те крутые парни, что болтаются внизу, чтобы выяснить, что я тут делаю и не обижаю ли я тебя?
— Не явятся. Они не охрана, а просто соседи. Это очень респектабельный дом, и, если я не подниму тревоги, никому не придет в голову сунуться в мою квартиру. А я тревоги поднимать не собираюсь. Пока ты ведешь себя вполне пристойно.
— Более сильного определения моего поведения, чем «пристойное», ты дать не собираешься? А я-то стараюсь стать для тебя лучшим на свете мужем. — Вилли пальцами нежно дотронулся до ее щеки, Гизела потянулась губами и поцеловала его ладонь.
— Я верю, что ты будешь лучшим в мире мужем и отцом обоим нашим детям.
Вилли понял, какой смысл она вложила в эти слова, и почувствовал огромную благодарность к ней за то, что ему больше ничего не надо говорить.
— О чем ты сейчас думаешь? — поинтересовался он, заметив какое-то особое выражение на лице молодой женщины.
— О том, что надо побыстрее обвенчаться, пока я еще выгляжу достаточно прилично. И о том, что я надену на эту церемонию.
И еще об одном.
Гизела смело расстегнула верхние пуговицы его рубашки и провела рукой по сильным мышцам груди, заросшим густыми шелковистыми завитками волос. Вилли издал рык, и она поняла, что его желание по крайней мере было равно ее желанию и это обещает воплотиться в сладкое любовное сражение, в котором победителей не бывает. Взяв сильную мужскую руку, Гизела потянула своего мужа в спальню.
Гизела любила наблюдать за тем, как Вилли работает. Он сидел за письменным столом и быстро печатал, время от времени замирая над клавишами пишущей машинки. На его лице отражались переживания героев, и ей казалось, что она уже научилась предсказывать дела и поступки рожденных его вымыслом персонажей. Иногда он хитро улыбался, и она знала, что у главной героини непременно обнаружатся ее, Гизелы, черты.
На этот раз Вилли писал лирический рассказ, в котором, как нередко делал и в прошлом, намечал сюжетные линии будущего романа. Герой в чем-то повторял черты автора, а сюжет — некоторые повороты его судьбы. Это была попытка вписать реальные характер и события в сконструированные обстоятельства.
Действие рассказа было перенесено в Америку. Главный герой, естественно, был современным ковбоем. То есть у него было большое ранчо, он мог, если понадобится, объездить мустанга, но в обычной жизни предпочитал передвигаться на дорогом джипе. Герой был богат и поэтому независим. Значительную часть своего времени проводил в Вашингтоне. Он однажды уже был женат. Но неудачно. Его жена была из семьи богача, влиявшего на ситуацию в том городе, где герой начинал свою жизнь. И то, что его молодой супруге было доступно практически все, что она хотела получить, осложнило жизнь молодых и в конечном счете привело к разрыву.
Перед тем как они расстались навсегда, молодая женщина исступленно кричала своему недавно любимому мужу: «Я тебя ненавижу, мне все противно в тебе — как ты ходишь, спишь, ешь!» Том не ввязался в последнюю в их жизни ссору, но был искренне огорчен и озадачен. Как все могло столь сильно измениться всего за три года? Почему красивая, добрая, хоть и избалованная девушка превратилась в мегеру?
Как-то, примерно месяц спустя, Том и его приятель, практикующий психотерапевт, сидели за обедом в дорогом ресторане. Медленно потягивая вино, врач рассказал, не называя имен героев, историю неудачного брака двух своих пациентов. Том был поражен схожестью ситуации с его собственной и попросил друга проанализировать причины крушения того семейного корабля.
— Понимаешь, если бы они сразу обратились ко мне со своими проблемами, то не исключено, что я смог бы им помочь. Дело в том, что и он, и она были людьми молодыми, в премудростях любовной игры не искушенными. Он был силен физически, неутомим в постели и думал, что этого его молодой жене хватает с лихвой. И ошибался. Ей нужен был особый подход, физические ласки, нежные слова. Многократные повторения самого физического акта любви не только не улучшали ситуации, а, наоборот, ухудшали. В первое время молодая женщина, желая сделать мужу приятное, изображала свое, якобы возбужденное, состояние. Но шила в мешке не утаишь. Не получая разрядки, она становилась все раздраженнее и вскоре уже не могла сдерживаться. Цеплялась к каждому слову супруга. Ей не нравилось, как он одевался, как он пострижен, ей не нравилась его работа, его друзья. Он пытался исправить положение, добиваясь от нее любви в постели, но это было еще хуже. Ей не хватило ума поговорить с ним по-человечески. Я уверен, что все могло наладиться. Но, увы, что произошло, то произошло... О чем ты задумался?
Том горестно признался:
— У меня ровно по таким же причинам распалась семья. Ну почему я не поговорил с тобой раньше!
— Ладно, не горюй. Хорошо, что у вас не осталось обездоленных детей — вот кто страдает больше всего от глупости взрослых. Мой совет: когда на твоем пути встретится девушка, которая тебя увлечет, вспомни этот разговор.
И вот Том попал в ситуацию, которая заставила его вспомнить разговор с психоаналитиком. Он при удивительных обстоятельствах познакомился с девушкой, которая сейчас совсем рядом, за стеной, укладывалась спать. Девушка эта произвела на него неизгладимое впечатление. После непростых событий, о которых речь впереди, молодые люди сели за стол, чтобы наконец поговорить.
Что он узнал о ней за скромным ужином? То, что Дженни была дочкой окружного врача. Как она красива, наивна, романтична, умиленно подумал Том. Он уже знал, что девушка в каникулы решила посмотреть свою родную страну. Путешествовала она на автобусе или автостопом.
Кстати, если бы не ее наивность, они никогда бы не встретились. В одном небольшом городке Среднего Запада Дженни зашла перекусить в заведение, пользовавшееся не самой высокой репутацией. И это могло бы ей дорого обойтись.
Официантка, принимавшая заказ, мягко намекнула посетительнице на то, что, может быть, ей стоит перебраться куда-нибудь в другое место, но та, не поняв доброй женщины, заявила, что ее устраивает меню этого заведения. Пока Дженни ожидала свой заказ, к ней за столик нагло подсел местный покоритель сердец. Он был пьян и, не считая необходимым придерживаться светских правил, прямо спросил девушку, сколько будет стоить провести с ней ночь. Та, наивная душа, приняла все это за шутку и назвала заоблачную цифру. Местный обольститель, прагматик, как все люди, живущие близко к земле и зарабатывающие на жизнь собственным трудом, пришел к выводу, что такая девица этого стоит. И пошел договориться с друзьями, что те откроют ему кредит до завтрашнего утра.
Дженни, не представляя, в каком направлении развиваются события, испытала облегчение от ухода навязчивого поклонника. Ей и в голову не пришло, зачем он подсаживается на самом деле то к одному, то к другому столику. Через какое-то время она с ужасом заметила, что он возвращается, демонстративно держа в вытянутой руке солидную пачку долларов. В этой пачке было раза в два больше запрошенной ею суммы!
Девушку охватила паника. Она не знала провинциальных нравов Америки, но инстинктивно ощутила, что сейчас спасти ее может только чудо. И оно произошло.
Все было похоже на голливудский фильм. В самый критический момент в заведение вошел Том. Уроженец здешних мест, выбившийся в большой свет, но сохранивший навыки американской глубинки, свято веривший в незыблемый американский приоритет — сильный кулак, приехал уладить какой-то наследственный спор. Сюда он заглянул в последней надежде найти куда-то запропастившегося приятеля.
Он был очевидной альтернативой нетрезвому парню. И по законам жанра Дженни должна была после его победы над злодеем сдаться на милость победителя.
