ослабляет бдительность. Втянув Джину в эту интригу, он тем самым подставил себя под открытое преследование. Он должен был знать, кто он есть, а не выставляться как мистер Хороший Парень.
Теперь они оба становятся объектом охоты. С чьей стороны, со стороны ли Штаба или того, кто повинен в утечке, безразлично. И те и другие видели в нем волка, которого следует загнать в западню или передать в руки полиции штата Аризона.
Морган отдавал себе отчет в том, что это может зайти слишком далеко. Кто-то, а возможно, и сам Гамильтон намерен использовать полицию в своих интересах, главное — его отыскать. И совсем не за то, что он причастен к убийству Макарти. Рот Моргана был крепко сжат. Теперь его готовятся убить.
В этом он не сомневался. Ныне он объявлялся плутом, агентом, который дискредитировал себя. Демонстрируя публично его фотографию, раскрывая его нынешнее имя, они превращали его в мишень для полиции или для какого-нибудь другого агента.
И Джина тоже попадала в этот же разряд.
— Джина! Черт возьми, — выругался про себя Морган и повернулся. В двери ванной комнаты он увидел ее — бледную, испуганную, закрывающую рукой рот, чтобы не закричать. Она больше не смотрела на него своими доверчивыми глазами, но в них был не страх, а скорее ужас. Она и смотрела на него, будто перед ней был дьявол.
— Джина… — Он сделал несколько шагов по направлению к ней. Она же, наоборот, отшатнулась от него.
— Вы обманули меня.
Морган поразился ее хриплому, сдавленному голосу. Воистину она находилась на грани паники. Еще немного — и разразилась бы истерика.
— Вы сказали, что ваше имя Морган. Вы сказали, что не преступник.
— Так оно и есть. Я не преступник, — ответил он спокойно.
— Но вас ищет полиция из-за того человека, которого мы обнаружили. — Из бледного ее лицо постепенно становилось пунцовым. — Мой Бог, они разыскивают и меня.
— Это все вранье. Все это грубо сфабриковано, для чего-то использован голый факт убийства. Но так или иначе, это ложь. Не мы же его кокнули. — Морган, не отрываясь, смотрел на нее. — И ты должна это понимать лучше других.
Джина тряхнула головой.
— Но они же сказали…
Этой фразы Моргану было достаточно. Он сделал еще один шаг, стараясь, чтобы она не отвернулась от него. Он должен достучаться до ее сознания.
Морган сделал ложное движение вправо и, когда она попыталась ускользнуть, схватил ее за руки выше локтя. Она бурно сопротивлялась, больно стукнув его в живот. Ему еще не доводилось видеть эту женщину такой напуганной, столь близкой к потере контроля над собой. И все это из-за него.
— Как никто другой, ты знаешь, что я не мог убить Макарти. — Он старался говорить как можно спокойней и убедительней.
Ее глаза уставились на экран телевизора.
— Но они же сказали…
— Что они могли еще сказать? — резко перебил он. — Как я мог убить Макарти, когда между полуночью и утром в воскресенье я находился у тебя?
Темные ее ресницы растерянно заморгали. Раз, два… Паническое непонимание постепенно сменялось логическим осмыслением. Осторожно он ослабил жесткие объятия, превратив их в ласковое поглаживание.
— Ты же не можешь поверить тому, что я во время твоего сна сумел сбегать и расправиться с Макарти, — добавил он почти полушепотом.
Тысячи противоречивых мыслей вихрем крутились в голове девушки. Ее одолевали тысячи вопросов, ответы на которые она жаждала получить.
Разумеется, Джина была полностью уверена в том, что Морган, или Форстер, как его там, черт возьми, не мог выбраться из ее дома в ту ночь. А если бы и смог, то почему он, уйдя никем не замеченный, должен был опять вернуться? В подобных действиях не было никакого смысла. Да и какой смысл вообще во всем этом, подумала она.
Нет, Морган не убивал того человека. У Джины не было ни малейшего сомнения в этом. Но не было ответов на другие вопросы, которые продолжали мучить ее. Она подняла глаза.
— Почему диктор сказал, что ваше имя Ник Форстер?
Он тяжело вздохнул. Скорее это был не вздох, а стон. Вся дрожа, она взглянула на него, стараясь не поддаваться способности его глаз гипнотизировать свою жертву.
— Потому что тот, в чьих руках была моя судьба, распорядился называть меня именно так.
Джина провела языком по пересохшим губам. Ей не понравился его ответ.
— Кто же вы на самом деле?
— Хороший вопрос, — сардоническая улыбка вновь появилась на красивых губах. — Еще шесть лет назад я был в основном Бобом Морганом.
— В основном? — повторила она. — А что же в частности?
— Мне необходимо было пользоваться и другими именами.
Этот ответ не удовлетворил ее еще больше. Что это за человек, который хотел быть кем-то другим? Джине теперь было совершенно не интересно, что он ответит.
— Что же случилось шесть лет назад, что вас перестали называть Бобом Морганом?
— Потому что Боб Морган умер.
Джина чуть не потеряла сознание. Она уже поняла, что не в силах ориентироваться в обстановке. Начало этому было положено еще тогда, когда она вошла в свой дом и оказалась в руках крепкого смуглого человека с загадочным выражением глаз.
Сейчас она попыталась вырваться из этих ласковых рук. Глупость, безумие наслаждаться их теплом, их необыкновенными, возбуждающими прикосновениями. Ведь этот человек был совсем не тем, кем он представлялся.
— То, что вы сказали, лишено смысла, — чуть не закричала она.
— Шесть лет назад Боб Морган погиб при аварии спортивного самолета.
— Это был он? Вы считаете… что это были вы… — Ей хотелось поднять руки и защититься. — Вы не представляете, как глупо это звучит.
Морган пожал плечами.
— Но это же так, и это так просто. Людям, на которых я работал, нужен был человек с незапятнанным прошлым. Без имени, с чистой биографией, которую они сами могли сочинить в собственных интересах. — Он сделал паузу, циничная усмешка растянула губы. — Таким вот образом я и стал тем, кем являюсь сейчас, Джина. Мои прошлые анкеты были уничтожены, мое существование было стерто, как магнитофонная пленка. Я стал никем, человеком без имени, семьи, прошлого. Если угодно, призраком, способным быть всем и вся.
Джина сочувственно тряхнула головой.
— Я стал тем, кого иногда называют привидением, — продолжал он. — Я агент, работаю на правительство, на управление разведки.
Ага. Иными словами, перед ней шпион. Джине ужасно хотелось стереть противную усмешку с его лица. Что, он действительно считает ее сумасшедшей или простодушной дурой, способной поддаваться на эту дешевую удочку?
— Как оригинально, — протянула она. — Разве это не то же самое быть преступником, авантюристом или лжецом и тем самым оправдывать свое эксцентричное поведение?
Вместо того чтобы возмутиться или проявить смущение, он рассмеялся.
— Это уж слишком.
Морган понимал, что ему не следовало бы откровенничать. Ведь в запасе у него имелось около дюжины разнообразных и правдоподобных историй. Он мог бы использовать одну из них, чтобы с ее помощью убедить Джину, что он говорит правду.
Но почему-то в последнюю минуту он четко решил — не врать. Врать этой женщине невозможно. По
