Когда она вошла, на голове ее был цветной платочек, на носу — полосы пудры, в руке — сверток из простыни с торчащим из него черным чулком. Вошла и спросила:

— Ну и где эта гостиная?

Кира спросила ее с изумлением:

— Вам что, гражданка?

Девица, не удостаивая ответом, открыла первую попавшуюся дверь основной комнаты и захлопнула ее. Затем распахнула дверь гостиной и вошла в нее со словами:

— Вот где. Забирайте теперь вашу «буржуйку», ложки-тарелки и все прочее. У меня свое есть.

— Да что вы хотите, гражданка?

— Ах, ну да, нате-нате.

И с этими словами она вручила Кире мятый клочок бумаги с большой печатью. То был ордер от жилотдела, дававший гражданке Марине Лавровой право на занятие комнаты, называемой «гостиной», в квартире номер 22, дома номер — по Сергиевской улице; в том же документе содержалось требование к предыдущему владельцу той же жилплощади немедленно ее освободить, забрав только «личные вещи первой необходимости». У Киры перехватило дыхание.

— Невероятно! — вырвалось у нее.

— Пошевеливайтесь, гражданочка, пошевеливайтесь! — девушка улыбалась.

— Вот что. Убирайтесь-ка по-хорошему. Этой комнаты вы не получите.

— Да неужели? И кто же мне это ее не даст? Уж не вы ли?

Она шагнула к стулу, увидела на нем Кирин фартук, сбросила его на пол и на его место положила свой сверток. С вываливающимся чулком.

Кира вышла, взбежала по лестнице к квартире управдома и, тяжело дыша, замолотила кулаками по его двери.

Управдом открыл дверь и хмуро выслушал Киру.

— Ордер от жилотдела?— спросил он. — А меня не известили? Ведь вот потеха! Это неправильно. И я эту гражданку сейчас поставлю на свое место.

— Товарищ управдом, вы ведь хорошо знаете, что это просто против закона. Ведь гражданин Коваленский и я — мы же в браке не состоим. Ведь мы же имеем право на раздельную площадь.

— Ясное дело, имеете.

Тут Кира вспомнила, что накануне ей заплатили за месяц репетиторства. Она достала маленькую стопочку скатанных в трубку купюр и, не глядя на них, не считая, вложила этот ролик в ладонь управдома.

— Товарищ управдом, у меня нет привычки просить о помощи, но пожалуйста, на этот раз, я вас умоляю, пожалуйста, выгоните ее. Ведь иначе — иначе нам конец!

Управдом воровато скользнул рукой с кредитками в карман брюк, затем прямо взглянул Кире в лицо — открыто и честно, как если бы ничего между ними не произошло.

— Не беспокойтесь, гражданка Аргунова. Мы свои обязанности знаем. Мы эту дамочку приструним. Мы ее выбросим обратно в канаву, где ей и следует быть.

И, сдвинув шапку на одно ухо, он последовал за Кирой вниз по лестнице.

Внизу он строго спросил Лаврову:

— Так, гражданочка, ну что ж это все значит?

Гражданка Лаврова к этому времени сняла пальто, распаковала сверток с чулком. На ней была белая блузка и старая юбка, бусы из искусственных жемчужин и открытые туфли на очень высоких каблуках. На стол она кучей вывалила нижнее белье, книги и чайник.

— Ну, как поживаете, товарищ управдом? — приятно улыбнувшись, спросила девица. — Давайте и с вами прознакомимся.

И она протянула ему свой открытый бумажник, из которого выглядывала маленькая красная книжечка — комсомольский билет.

— О… — сказал управдом и тут же, повернувшись к Кире, добавил: — Послушайте, чего вы хотите? Живете тут в двух комнатах, а рабочей девушке, значит, негде жить? Время буржуазной роскоши прошло. Таким, как вы, теперь лучше не высовываться.

* * *

Кира и Лео обратились с жалобой в народный суд.

Они сидели в голой комнате, в которой повис запах пота и неметеных полов. Со стены на них смотрели огромные портреты Маркса и Ленина. На куске кумача было написано: «Пролетарии всех стр…» Остального видно не было, так как кумач был разорван посередине и висел, подобно змее, раскачиваясь на сквозняке.

Председательствующий зевнул и спросил Киру:

— Ваше социальное положение?

— Студентка.

— Работаете?

— Нет.

— Член профсоюза?

— Нет.

Управдом показал, что хотя гражданка Аргунова и гражданин Коваленский не состоят в законном браке, они сожительствуют, так как на две их комнаты приходится только одна кровать, на которой они спали, как муж и жена. А для таких по норме жилплощади, как хорошо известно товарищу судье, полагается лишь одна комната. Занимая эти две комнаты, они на целых полметра превышают норму. Л кроме того, рассматриваемые граждане в последнее время нерегулярно вносили квартплату.

— Кто был ваш отец, гражданка Аргунова?

— Александр Аргунов.

— Бывший фабрикант-капиталист?

— Да.

— Понятно. А ваш, гражданин Коваленский?

— Адмирал Коваленский.

— Расстрелянный за контрреволюционную деятельность?

— Да.

— А кем был ваш отец, гражданка Лаврова?

— Заводским рабочим, товарищ судья. Был сослан в Сибирь в тринадцатом году. Мать — крестьянка, от сохи.

— Суд постановляет, что спорная комната на законных основаниях принадлежит гражданке Лавровой.

— Это что, правосудие или какой-то фарс? — спросил Лео.

Председательствующий торжественно ответил:

— Так называемое беспристрастное правосудие — буржуазный пережиток. Наше правосудие — классовое. В этом наша сила! Следующее дело!

— Товарищ судья, — умоляюще обратилась к нему Кира, — а как же наша мебель?

— Но она все равно у вас не поместится в одной комнате.

— Но мы могли бы продать ее, у нас не хватает денег.

— Вот как? И тут хотите нажиться! А честная пролетарка, у которой этой мебели нет, должна спать на полу?.. Следующее дело!

* * *

— Скажите мне одно, — спросила Кира гражданку Лаврову. — Почему вам дали ордер именно на нашу комнату. Кто вам о ней сказал?

Та резко хохотнула и двусмысленно посмотрела на Киру.

— У всех есть друзья, — ответила она.

У нее было бледное лицо, короткий нос и вечно недовольные, надутые губы. Глаза ее были светло- голубые, а взгляд — подозрительный и холодный. Волосы спадали прядями ей на лоб, а в ушах она постоянно носила маленькие сережки из поддельной бирюзы в бронзовой оправе. Она была необщительной

Вы читаете Мы - живые
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату