после того, как Валентин растворился в воздухе, оставив Веронику в компании с неудовлетворенными гормонами и мечтами.
Но от этой компании ей не было совершенно никакого проку. Всегда девушке доставалось одно и то же, а она была готова для большего и желала получить его.
Черт возьми, когда Вероника наконец-то решила предаться удовольствиям, она обнаружила, что объект ее вожделения обладает несгибаемой волей! Призрак с железной силой воли и правилом «не прикасаться к девственницам».
А вдруг он тоже размышляет о своем невезении?
Да, Валентину определенно не повезло в жизни еще больше, чем ей.
Вероника пришла к этому выводу, находясь на цокольном этаже здания архива актов гражданского состояния Луизианы в Батон-Руже и изучая свидетельство о смерти на экране аппарата для просмотра микрофильмов. Выяснив судьбу Клэр, она решила поискать сведения о Валентине и нашла свидетельство о его смерти.
Валентин был убит.
Девушка чувствовала себя так, словно кто-то подло ударил ее в живот.
Но тут вмешался ее внутренний голос, напомнив, что все это случилось сто пятьдесят лет назад и фактически стало древней историей. Все должны когда-то умереть, а убийства были обычным делом, газеты постоянно писали о таких случаях.
Этот факт немного утешил ее. Но это был не какой-то незнакомый человек, о котором она случайно прочитала в газете, — это был Валентин.
Призрак, успокоила себя Вероника, просто призрак.
Но сто пятьдесят лет назад он был настоящим, живым человеком…
— Ты был убит! — выпалила девушка, влетев поздно вечером в квартиру после восьмичасовой смены в библиотеке и пронзив Валентина обвиняющим взглядом.
Валентин сидел в кресле, вытянув перед собой длинные ноги и скрестив их. Призрак выглядел таким красивым, таким живым, таким настоящим…
Вероника тряхнула головой, отгоняя прочь смущающие ее мысли, и дала волю своему раздражению.
— Почему ты не сказал мне об этом?
Валентин выключил телевизор и повернулся к ней:
— Ты никогда не спрашивала меня, милая.
Она действительно не спрашивала. С того самого момента, когда Валентин впервые появился перед ней, девушка ни разу не спросила его о прошлом — о том, каким он был человеком… раньше. Он появился как сон, потом превратился в призрака, и Вероника решила смириться с таким положением вещей.
Но чем больше она узнавала его, тем более настоящим он казался — более соблазнительным и поэтому более опасным.
«Не спрашивай, — сказала себе девушка. — Просто оставь все как есть, не открывай рта и займись своими собственными проблемами: учебой, работой и планами на будущее».
— Что же случилось? — Неужели этот печальный, озабоченный голос — ее собственный? Черт возьми, так оно и есть. И хуже того: он полностью отражает ее чувства.
— Ты и в самом деле хочешь это узнать?
— Нет, но я должна это знать.
Валентин посмотрел на нее долгим и суровым взглядом, потом поднялся и направился к створчатым дверям балкона. Он нажал на ручку, открыл одну створку и выглянул на улицу.
— Сегодня такая же ночь — ясная, теплая. Той ночью я спал один в своей кровати в «Небесных ворогах».
— «Небесных воротах»?
— Так называлась моя плантация. Одно время она была самой большой плантацией во всей Луизиане. Теперь плантации уже нет, ее сожгли дотла в конце прошлого столетия. Эту информацию я почерпнул с таблички, которая висела над моей кроватью в музее, где я провел несколько лет. — Валентин закрыл глаза. — Это было ужасно давно, но я все еще вспоминаю «Небесные ворота» и представляю, как объезжаю свои поля, как выхожу в столовую к обеду. Я до сих пор ясно вижу свою прекрасную плантацию.
— Я понимаю…
Губы Валентина изогнулись в печальной улыбке.
— Мой отец вложил всю свою жизнь в этот дом. Он переехал туда из Франции в тысяча восьмисотом году в надежде сколотить состояние и обеспечить моей матери такую жизнь, к которой она привыкла. Моя мамочка принадлежала к королевской семье. Она пошла против воли своих родителей, убежала из дома и вышла замуж за моего отца. Он сам в то время был студентом из благородной и богатой семьи, но его фамилии все-таки было далеко до королевской. Моя маман заставила отца почувствовать себя королем, поэтому он захотел покроить настоящий дворец.
И построил его Главный дом был просто прекрасен — с двадцатью спальнями и великолепным танцевальным залом.
Вероника закрыла глаза, стараясь представить эту картину; роскошная парчовая драпировка, мраморные камины, изящная лепнина…
— «Небесные ворота» казались мне такими огромными и пустыми после того, как умерли мои родители, а сестры повыходили замуж, — продолжил Валентин. — Я стал владельцем процветающей плантации и в огромном количестве выращивал табак. — Он потряс головой, словно пытаясь избавиться от печальных воспоминаний.
Вероника не могла сказать, что она в чем-то обвиняет его. Валентин, согласно свидетельству о смерти, был убит в своей кровати. В этой кровати…
— О Боже мой! — воскликнула девушка и схватилась за голову. — Я спала в кровати убитого!
Валентин улыбнулся ей:
— В кровати призрака. И не надо так переживать: я упал на пол, а не истекал кровью на простынях. Лишь моя рука касалась кровати, когда смерть забрала мое тело.
Вероника перевела дух, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце.
— Это утешает.
— Тебя — может быть, но ты, надеюсь, помнишь, что я мертв?
Если бы девушка только могла это сделать! Проблема заключалась в том, что она постоянно забывала об этом немаловажном факте. Вероника по-прежнему видела мужчину, чья высокая, сильная фигура загораживала проем створчатых дверей Она слышала голос, который рассказывал о далекой-далекой жаркой и влажной ночи, о том, как рано утром хозяина плантации разбудило нападение группы разгневанных граждан под предводительством члена городского правительства.
— Так кто же на самом деле выстрелил в тебя?
— Священник.
— Тебя убил священник?
— Он был прежде всего отцом, а потом уже священником. Ведь я лишил девственности его дочь и оставил ее беременной. Так думал он, так думали и все остальные жители города.
— Ты никогда не говорил мне, почему они так думали.
— Она сама обвинила меня, сказав, что мы провели вместе одну ночь — ночь ежегодного городского фестиваля в честь уборки урожая. На соседней плантации был великолепный бал, во время которого я предположительно затащил ее в постель. — Валентин поморщился. — Я помню танцевальный зал, набитый людьми, в котором, кстати, было много женщин. Помню множество лиц, но только ее не помню.
— А ведь великолепный Валентин Тремейн никогда не забывает женских лиц.
Призрак кивнул.
— Он не забывает и имена, — добавила Вероника, напоминая ему о недавнем «сбое» его памяти.
Валентин сердито взглянул на нее:
— Если только меня не отвлекают полураздетые соблазнительные рыжие красавицы!
Девушке с трудом удалось скрыть улыбку, а тем временем призрак глубоко вздохнул, отвернулся и
