наивна, чтобы остановить вас.
— Таким образом вы снимали с себя вину.
— Да, — всхлипнула Клэр и вновь смахнула слезу. — Но пожалуйста, не думайте обо мне плохо — я поступила так не ради себя, а ради Джона. Я поступила так, чтобы спасти его.
Как мы с ним и договорились, я никогда никому не обмолвилась и словом, что отцом был он. Я не сказала об этом даже Эмме, и она верила тому, во что поверили все жители этого города. Моя дочь думала, что я не устояла перед самым знаменитым повесой в Луизиане.
— А что произошло с Джоном? — спросила Вероника.
— Его жена поправилась. Джон забрал ее и детей и уехал еще до того, как моя дочь появилась на свет. Больше я никогда ничего не слышала о нем. — Клэр умоляюще посмотрела на Валентина. — Теперь я понимаю, что Джон не был человеком моей мечты. Если бы он был таким, то никогда не помог бы мне совершить то, что я совершила.
Хотя вряд ли он виноват в этом. — Женщина опустила голову. — Конечно, вся вина лежит на мне. Я искренне раскаиваюсь в том, что причинила вам столько зла, и поэтому осталась здесь, лишив себя вечного покоя, чтобы исправить свершившуюся несправедливость.
— Значит, вы солгали, — сказал Валентин, пытаясь прийти в себя после потрясающего признания Клэр Уилбур. Обман.
Все было сплошным обманом, и он был жертвой этого обмана, несправедливо обвиненной и преследуемой по ложному навету.
Жертвой, которую убили.
И даже еще хуже — его заставили мучиться все это время.
— Полтора столетия я переживал, строил догадки, надеялся. — Валентин посмотрел в глаза Клэр. — И все зря. У меня никогда не было даже малейшего шанса стать отцом.
— Я сожалею. Моя судьба тоже была хуже смерти, но я сама виновата в этом. Теперь я рассказала правду, признала свою ошибку, и все встало на свои места. — Женщина обернулась и пристально посмотрела на серебристую луну за окном. — Скоро наступит мое время.
— Время? — спросила Вероника. — Какое время?
— Время покинуть этот мир и получить вечный покой. — Клэр посмотрела на старинные часы, стоящие на полке над камином. — Как подсказывает мне мое сердце, через шесть минут я наконец успокоюсь. — И она устроилась в кресле-качалке. Деревянное кресло заскрипело и завизжало, начав потихоньку покачиваться.
— Валентин. — Пальцы Вероники нежно прикоснулись к его руке. — Нам пора ехать домой: мы обещали Дэнни вернуться до его занятий с Вандой.
Валентин кивнул, позволив Веронике вывести себя из коттеджа. Они были на полпути к машине, когда услышали женский голос.
Валентин обернулся и успел увидеть мерцающее сияние в окне и женскую фигуру — Клэр. Сияние становилось все более ярким и ослепительным, пока, наконец, не взорвалось миллионами искр. Крошечные пылинки, кружась. опускались на землю в ночном небе. Казалось, что мерцание луны стало более ярким, планета притягивала искры и показывала им путь домой — в загробный мир, к вечному покою.
То же самое через несколько часов ожидает и Валентина, подумала Вероника. Как только часы пробьют три, он исчезнет. Настанет время его смерти — время перехода в другой мир. Теперь, когда он знал правду.
Когда Вероника с Валентином вернулись домой, призрак быстро покинул тело Дэнни.
— О чем ты думаешь? — спросила девушка после того, как поблагодарила и проводила своего друга.
После полуночи Валентин полностью материализовался и теперь стоял у открытых дверей балкона. Он пристально смотрел в ночное небо и испытывал странное чувство, словно луна, как магнит, притягивала и звала его к себе.
— Ты злишься? — спросила девушка, подходя к нему сзади.
— Злился раньше. — Валентин закрыл глаза. — Подумать только — убит и обманут! Но теперь я уже не злюсь.
— Почему?
Валентин внимательно посмотрел на луну. Но в этот момент он видел вовсе не желтый диск планеты: у него перед глазами стояла Вероника с ее огненными волосами и белой, как молоко, кожей. И несмотря на то что Валентина Тремейна лишили и прошлого, и будущего, он улыбался.
— Клэр совершила страшный поступок, но она совершила его ради своей любви. Я не понимал силы этого чувства, но теперь понимаю — благодаря тебе. — Валентин повернулся к девушке и посмотрел ей в глаза. — Я не могу презирать эту женщину, я даже благодарен ей.
— Благодарен?
— Хоть мне и хотелось быть отцом Эммы, теперь я радуюсь, что не оказался им. — Призрак покачал головой. — Я никогда не думал, что буду испытывать такое чувство. До недавнего времени ребенок был для меня гораздо важнее всех женщин.
Он подошел к Веронике.
— Я не лишал Клэр девственности и не совершал никаких роковых ошибок. Меня убили вовсе не из-за моей ошибки, а потому, что ошибся кто-то другой.
Вероника поняла, о чем говорит Валентин. Он хотел сказать, что ее любовь не будет стоить ему его души.
Чувство, которое испытала при этом Вероника, было и горьким, и радостным одновременно. Хотя слова Валентина и доставили ей огромную радость, они же повергли ее в еще большую печаль.
— Тебе по-прежнему нужно уйти в другой мир?
Валентин кивнул, и смерч чувств пронесся в душе Вероники. Тоска, желание, печаль, злость и… любовь. Последнее чувство было столь сильным, что девушке захотелось обнять любимого и никогда не отпускать его.
Ей все равно пришлось бы сделать это.
Но не сейчас, напомнила она себе, внезапно решив воспользоваться драгоценным моментом, пока это было возможно. Веронике хотелось, чтобы у нее осталось как можно больше воспоминаний о Валентине. Она желала заняться с ним любовью.
Это не имело ничего общего с ее работой, просто Вероника полюбила Валентина, а он полюбил ее. Девушке хотелось, чтобы ее первым мужчиной был человек, которого она любит.
Вероника подошла к Валентину, но он отвернулся от нее.
— Валентин.
— Я знаю, милая, о чем ты думаешь. Это было бы пределом моих желаний, но мы не можем этим заняться.
— Почему? У нас еще три часа времени, правда?
Валентин кивнул.
— Дело не во времени. Я не могу взять то, что ты предлагаешь, как бы сильно мне этого ни хотелось. Это было бы нечестно с моей стороны. У меня нет ничего, что бы я смог отдать тебе взамен, — ни имени, ни богатства, ни будущего, — ничего, кроме короткого мига удовольствия.
Он был прав. Его аргументы в точности повторяли аргументы Вероники в тот момент, когда она решила, что самым правильным выбором с ее стороны было бы отдать свою девственность Валентину. Ничего не изменилось, и тем не менее все изменилось.
Валентин по-прежнему был для нее самым лучшим, но не потому, что он был безопасным и временным. Вероника хотела его, потому что он был человеком, которого она полюбила.
Девушка хотела его не потому, что он не мог дать ей будущего, она хотела его, несмотря на это. Вероника полюбила Валентина, и чувства толкали ее вперед, тогда как переживания и опасения должны были бы сдерживать ее.
— Ты ошибаешься, Валентин. Ты можешь подарить мне нечто гораздо большее, чем короткий миг удовольствия.
Ты можешь подарить мне жизнь, наполненную сладкими воспоминаниями об этой единственной ночи —
