об этой единственной драгоценной ночи с человеком, которого я люблю.
Валентин снова повернулся, услышав эти слова. Он на мгновение заглянул в глаза Вероники, и она увидела в его взгляде страх и нерешительность, гнев и ярость, страсть и любовь — невероятную, безмерную любовь…
— Пожалуйста, — прошептала девушка, и Валентин притянул ее в свои объятия, прильнув губами к ее губам в страстном поцелуе.
Казалось, в первые несколько мгновений ими руководило отчаяние, но затем… Валентин захватил инициативу, и поцелуй становился все более нежным.
Вместо того чтобы забирать, он начал дарить возбуждающее тепло телу Вероники. Наконец она покраснела, задыхаясь, и почувствовала сильное желание.
Она застонала, и Валентин поднял ее на руки и отнес к кровати. Там он не стал сразу же разжимать своих объятий, а просто держал девушку на своих руках, прильнув губами к ее губам. Потом Валентин осторожно опустил Веронику на ноги так, чтобы она медленно соскользнула вниз вдоль его разгоряченного, напряженного и возбужденного тела.
Вероника не знала, что произошло с их одеждами. Она помнила, как горячая плоть Валентина пульсировала под его бриджами, как ее груди отчаянно рвались на свободу из кружевного бюстгальтера. А в следующее мгновение, которое ей удалось запомнить, они уже стояли посреди кучи одежды. Валентин крепче прижал девушку к себе, страстно и вместе с тем осторожно поцеловал, перед тем как опустить ее на кровать.
Их тела соприкоснулись, потом он навис над Вероникой, загораживая все своим телом. Девушка могла видеть, слышать и чувствовать только его. Глаза Валентина блестели теплым переливающимся голубым светом, хриплое дыхание вырывалось сквозь его чувственные губы. Влажный аромат возбужденного мужчины наполнил воздух комнаты. Тугие мышцы Валентина расслаблялись и снова напрягались при каждом движении.
Валентин снова поцеловал Веронику, на этот раз медленно, пробуя на вкус ее язык. Этот поцелуй продолжался, пока не ожили все нервные окончания девушки.
Сильные руки скользили по телу Вероники, пробуждая в нем такое неудержимое желание, которого девушка еще не чувствовала даже в своих снах. Это происходило потому, что в каждое прикосновение Валентин вкладывал свою любовь. Вероника ощущала его чувство в том благоговении, с которым он касался ее грудей, лаская их бутоны.
Целуя шею девушки и проводя своей щетиной по ее коже, Валентин словно стремился оставить на теле любимой знаки, свидетельствующие о том, что она принадлежала ему.
Затем он скользнул вниз по вспотевшему телу Вероники, и его губы сомкнулись на бутоне ее груди. Когда Валентин начал с невероятным удовольствием ласкать этот бутон, слезы навернулись ей на глаза. Его рука скользнула по внутренней поверхности бедра Вероники и легла на ее разгоряченную плоть. Валентин провел кончиком пальца вдоль гладких, влажных складок, а потом скользнул одним пальцем глубоко-глубоко внутрь ее тела.
Вероника затаила дыхание, выгибаясь навстречу этому прикосновению и наслаждаясь им. Тем временем Валентин нашептывал ей нежные слова одобрения и говорил о том, какая она горячая и влажная, как сильно он хочет ее, пробуждая у девушки желание пойти дальше.
И Вероника сделала это, выкрикнув имя любимого, и звезды взорвались под ее опущенными веками, а потом все погрузилось в мерцающую черноту.
— Ты так прекрасна… — Нежный шепот снова вернул Веронику к жизни, а спустя мгновение Валентин опустился между ее бедер, его твердое орудие любви искало самую чувствительную точку.
Она ждала этого момента с тех пор, как Валентин в первый раз появился перед ней. Но несмотря на весь свой энтузиазм. Вероника не смогла побороть внезапный страх, сковавший ее тело. Мужское достоинство Валентина было таким твердым, таким горячим и таким огромным.
Так оно и было: Вероника приблизилась к финишной черте — шаг номер пятьдесят.
Валентин словно почувствовал ее сомнения и не стал погружаться в ее тело. Вместо этого он поцеловал девушку; его губы были такими же нежными и мягкими, как и его слова.
— Я остановлюсь, милая. Конечно, мне не хотелось бы делать это, но я остановлюсь — ради тебя. — Их взгляды встретились, и там, где Вероника ожидала увидеть самоуверенность опытного любовника, она увидела тень сомнения и изумленного благоговения. Валентин начал приподниматься. — Я все сделаю для тебя.
— Нет! — Руки Вероники обхватили его ягодицы и потянули назад, пока кончик возбужденного орудия любви не вошел в ее тело. — Я не поменяла своего решения, просто немного нервничаю. Я не понимаю, почему нервничаю. Ведь я знаю все о таких вещах после курса профессора Гайдри. Об этом знают даже дети. — Вероника глубоко вздохнула, успокаивая дыхание:
— Я знаю, как все делается, но просто испугалась, что ты будешь разочарован.
Я хочу сказать, что после трехсот шестидесяти девяти женщин…
— Я не могу вспомнить ни одной из них.
— Но ты же сам хвастался своей памятью и говорил, что помнишь каждое имя и каждое лицо.
— Помнил, пока не встретил тебя. — Валентин покачал головой. — Самое ужасное, что, несмотря на все свои старания, теперь я не могу вспомнить ни одного имени, не говоря уже о лицах. У меня перед глазами стоишь только ты, Рыжуля.
Взгляд голубых глаз, казалось, пронизывал Веронику насквозь.
— Когда я закрываю глаза, то вижу только тебя и чувствую только твой аромат. Везде только ты.
— В самом деле?
Валентин целовал кончик ее носа.
— Слово джентльмена.
— М-м… — Вероника качнула бедрами, заставляя его глубже проникнуть в свое тело и чувствуя, как напрягается и растягивается ее плоть. Валентин не смог сдержать вздоха наслаждения. — Но мне кажется, что в данный момент ты вовсе не похож на джентльмена. Почему бы тебе не придвинуться немного поближе ко мне, чтобы я смогла получше рассмотреть тебя?
Валентин посмотрел вниз на груди Вероники, сдавленные его весом.
— Наверное, я не смогу придвинуться к тебе еще ближе, милая.
— А разве я сказала «ближе»? Я хотела сказать «глубже». — Вероника нажала на его ягодицы и пошире раздвинула свои ноги.
Валентин быстро и уверенно вошел в нее, причем так глубоко, что Веронике показалось, что ее тело разорвалось на две части. После этого он замер, и девушка почувствовала ладонями, как сильно напряжены мышцы любимого, как его твердое, толстое и длинное орудие любви пульсирует у нее внутри.
— Тс-с… — Валентин слизнул слезу, катившуюся по щеке Вероники. — Больше никакой боли, — пообещал он. — Только наслаждение, на всю оставшуюся жизнь.
Спустя некоторое время боль утихла. Валентин слегка качнул своими бедрами, и волна тепла прокатилась по телу Вероники. Девушка почувствовала восхитительное давление мужской плоти у себя внутри и задвигала тазом, стараясь полностью поглотить ее и умоляя о большем.
В этот момент Валентин начал медленно двигаться, глубоко проникая в женственность Вероники. Руки мужчины скользили по ее телу, ласкали и возбуждали его. Валентин сосал и теребил языком бутоны девичьей груди, пока Вероника не застонала и не вцепилась в него, тяжело дыша.
«Это убьет меня», — решила для себя девушка. Все хорошее в ее жизни всегда заканчивалось плачевно. Шоколад был настоящей катастрофой для ее бедер, сдобные ватрушки оседали холестерином на стенках ее артерий. А это… это… это ощущение было таким прекрасным, что она просто обязана умереть от наслаждения!
Возбуждение накапливалось в ней, словно давление пара в чайнике, который только что поставили на горелку. Тепло лизало Веронику, удовольствие медленно распространялось по ее телу. Затем Валентин начал двигаться, создавая восхитительное трение, от которого у девушки кружилась голова. В какое-то мгновение это трение стало слишком сильным, а возбуждение просто невыносимым. Чувства Вероники взорвались, тепло выплеснулось из ее тела, девушка выкрикнула имя Валентина и почувствовала невероятное наслаждение — никогда раньше она ничего подобного не испытывала.
