– Продолжая сравнение, скажи, как поведет себя торговец, если на одну книгу у него два покупателя, которые мечтают приобрести ее?
– Это очень просто, – усмехнулся Майкл. – Один танец, два партнера.
– А если не хватает денег на покупку? – с улыбкой продолжила игру Маргарет.
– Надоедливый поклонник, который никогда не отходит в сторону; чтобы понюхать щепотку табака. – Улыбка Хоторна стала шире. – В таком случае выход единственный – припрятать хороший товар на полке.
– Что делать, если заказанную книгу еще не привезли, а покупателю она нужна немедленно?
– Да нет, ты должна придумать более трудные ситуации, – поддразнил Хоторн Маргарет. – Например, старая дева, поджидающая поклонника. К сожалению, ее терпение истощается.
Маргарет задумалась на мгновение.
– Или автор, – нашлась она, – книги которого не хотят покупать.
Монтрейн рассмеялся.
– Мать, переживающая о том, что сезон подходит к концу, а она еще не выдала дочь замуж.
– Сдаюсь! – в свою очередь, засмеялась Маргарет.
– Что ж, какими бы ни были чувства портнихи, – с прежней улыбкой произнес Монтрейн, – она уже прислала одно из твоих платьев.
– Что значит – одно? – воскликнула Маргарет. – Ты хочешь сказать, что платьев будет несколько? – Она возмущенно покачала головой.
– Вынужден признаться, – вымолвил Хоторн, на лице которого не было и следа раскаяния, – что я заказал несколько. – Не глядя в глаза Маргарет, Монтрейн подошел к дивану и наклонился, чтобы поцеловать ее. – Я сам себе казался невероятно щедрым, – хрипло произнес он. По телу Маргарет пробежал жар при воспоминании о том дне. Она в жизни не была столь порочной. Собственное бесстыдство поражало ее – почти так же, как удовольствие, которое она получала от близости с Майклом.
– Что ты читаешь? – спросил Монтрейн, глядя на книгу в ее руках.
– Какую-то «Литературную биографию» Сэмюэла Колриджа, – ответила Маргарет. – Он называет себя поэтом, но пишет, как критик. Впрочем, мне кажется, что на него большее впечатление производит звучание собственных слов, чем их смысл.
– Почему ты так считаешь?
Открыв книгу, Маргарет посмотрела на Хоторна.
– Нет, ты только послушай. «Любая реформа, пусть даже необходимая, будет доведена слабыми умами до такого состояния, что ее впоследствии тоже понадобится реформировать». И это только из первой главы. А вот еще: «Никогда ни один человек не мог считать себя великим поэтом, если он не был при этом глубоким философом». Я уверена, что это Колридж писал о себе самом.
– Я плохо разбираюсь в поэзии, – признался Монтрейн. – Раньше я старательно избегал читать стихи. Однако мне кажется, что существует всего два вида стихотворных произведений. Либо это витиеватые оды, в которых поэт описывает собственные поиски самого себя, либо это стихи, посвященные природе, гробницам и Гомеру.
Захлопнув книгу, Маргарет с удивленной улыбкой посмотрела на Хоторна.
– И ты полагаешь, что ничто из этого не заслуживает внимания? – спросила она.
– Человеческая душа – очень тонкая материя, – задумчиво проговорил Хоторн. – А Бог слишком велик, чтобы его можно было описать в стихотворном размере. Я считаю, что если в стихотворении упомянуто, например, дерево, то больше не стоит развивать эту тему. И так все понятно.
– А как же любовь? Ведь любви посвящено так много стихов!
– Любовь – одно из тех чувств, которое меняется в зависимости от опыта.
– В таком случае, по-твоему, ее вообще не описать? – допытывалась Маргарет.
– А разве определение любви не будет отличаться у разных людей, как ты считаешь? – ответил вопросом на вопрос Хоторн.
– Возможно, лучше попросту заглянуть человеку в глаза и понять, что даже если он оступился или в чем-то совершил ошибку, ты никогда не отвернешься от него, не предашь его, – вымолвила Маргарет.
– То есть признание? – спросил граф.
– Безоговорочное, – кивнула Маргарет.
– Как определение любви? – продолжал Монтрейн. – Это не совсем логично, – заметил он.
– Жизнь вообще не очень логична, Майкл, – заметила она.
– Совершенно верно, – согласился Хоторн. – Иначе я не был бы здесь и не спорил бы с тобой о достоинствах любви. Вместо этого, – сказал он с улыбкой, – я повез бы тебя кататься на лодке.
– Кататься на лодке? – Глаза Маргарет загорелись, губы изогнулись в дразнящей улыбке.
– Генрих VIII то и дело катался на лодке, – усмехнулся Майкл.
– Ты хочешь, чтобы я отказалась? Ведь, кажется, именно этот монарх имел обыкновение соблазнять женщин.
– Нет, только своих жен, – парировал Хоторн.
Не следовало ему так говорить. Потому что эти слова напомнили Майклу о необходимости женитьбы, о
