— Какая из меня героиня? — запротестовала Чарли.
Сестра убрала тонометр и ласково улыбнулась своей пациентке:
— Уж об этом не вам судить.
Благодаря стараниям газетчиков люди теперь считают ее, Чарлин Картер, простую лаборантку, героиней. Для них она — бесстрашная самаритянка, презревшая смерть ради спасения незнакомых людей, ангел-хранитель маленького мальчика, оказавшегося единственным внуком одного из самых богатых промышленников Мичигана. И мало кому известно, что героиня теперь не может уснуть без снотворных, потому что ее мучают кошмары. Ведь стоит ей закрыть глаза, как перед ней встает лицо погибшей в аварии женщины. До сих пор она не может без дрожи вспоминать о трагедии. Но какое кому до этого дело?
Чарли покрепче сжала веки, стараясь отогнать от себя навязчивое видение. Больничный психиатр объяснил ей, как бороться с приступами паники, как избавляться от неприятных мыслей, но это мало помогало. Никто не мог помочь ей забыть о том, что произошло.
Очнувшись в больнице, Чарли попыталась узнать что-нибудь о своем спасителе, мужчине, который вытащил ее из горящего автомобиля. Но в суматохе никто не догадался спросить его имя, и она очень жалела, что не может выразить ему свою благодарность. Сама Чарли не только прославилась на всю страну, но получила награду в полмиллиона долларов.
— Мисс Картер, вы действительно хотите сегодня выписаться из больницы? На мой взгляд, это преждевременно. Курс лечения еще не закончен. И можете не сомневаться — со страховкой никаких проблем не будет.
Чарли не стала объяснять медсестре, что счет за пребывание в больнице оплачивают преисполненные благодарности Осгуды.
— Я хочу поскорее очутиться дома и вернуться к нормальной жизни.
«Только получится ли это?» — шевельнулось в ее душе сомнение. Вот уже три дня ей не давали покоя журналисты. Им требовались интервью, снимки, подробные статьи. Чарли попросила, чтобы журналистов не пускали в ее палату, но они терпеливо дежурили в холле и в коридоре, донимая расспросами медперсонал. Неужели они не могут понять, что ей больше всего на свете хочется поскорее забыть о том, что произошло? Надежды на это было мало, журналистов завораживало ее вознаграждение в полмиллиона долларов.
— На следующей неделе вас осмотрит врач, а до этого не снимайте бинты и следите, чтобы они были сухими. Кроме того, обязательно запаситесь всеми прописанными лекарствами. Здесь вы получаете сильную дозу обезболивающих препаратов и практически ничего не чувствуете, но как только они перестанут действовать, боль возобновится. Будьте терпеливы — лечение ожогов требует времени. Не беспокойтесь, повреждение тканей незначительное и уже через неделю на месте ран появится новая кожа. При заживлении начнется сильный зуд, но вам придется потерпеть.
Медсестра строго посмотрела на свою подопечную, желая убедиться, что все ее указания восприняты в точности. Молодая женщина только кивнула в ответ, хотя из-за сильного головокружения слушала наставления невнимательно.
— Вы подписали все документы? Теперь осталось добраться до дома. Кто приедет за нашей героиней?
— Я вызвала такси, — коротко ответила Чарли.
Конечно, она прекрасно знала, что Алан очень занят и не сможет приехать за ней. Она могла бы назвать десятки причин в его оправдание, но все равно чувствовала себя брошенной и одинокой. Руки ныли, несмотря на сильное действие обезболивающих, голова кружилась, но больше всего Чарли боялась того момента, когда ей придется оказаться лицом к лицу с репортерами. Неужели Алан не понимает, как он ей сейчас нужен?
— Я за вами, мисс Картер! — весело объявил молодой чернокожий санитар, вкатывая в комнату кресло-каталку. — Домчу с ветерком до парадной двери. Вы готовы? Ничего не забыли?
— Все мои вещи на мне, — ответила Чарли.
Коллега принесла ей одежду и пару туфель. Те, что были на ней в тот день, безнадежно испорчены и ни на что уже не годились. Медсестра быстро и ловко одела ее, отклонив попытку Чарли помочь ей.
— А что делать с цветами и открытками?
Чарли оглянулась на стопки писем и открыток, которые пришли на ее имя за последние дни от совершенно незнакомых людей.
— Может быть, кто-нибудь упакует их и пришлет мне домой? — спросила Чарли.
Медсестра с улыбкой кивнула в ответ.
— А цветы отнесите, пожалуйста, в детское отделение, — попросила Чарли. — Это поднимет детишкам настроение.
Пусть цветы доставят кому-нибудь радость, ей все равно сейчас не до них. Кроме того, Чарли чувствовала такую слабость, что сомневалась, сможет ли она добраться самостоятельно домой, и букеты цветов были ей сейчас только в тягость. Лекарств, которые она приняла, наверное, хватило бы, чтобы усыпить носорога. Но лекарства избавили ее не только от боли, они притупили и все остальные чувства, и за это Чарли была им только благодарна.
Спускаясь в кабине лифта, Чарли чуть не уснула под его мерное жужжание. Она представила себе, как сядет в такси, назовет свой адрес, приедет домой, отключит телефон и проспит беспробудно целую неделю. Погрузившись в мечты, она не заметила, как кабина остановилась, двери лифта раздвинулись, и перед нею замелькали вспышки фотоаппаратов.
От неожиданности Чарли отпрянула, как заяц, выскочивший из темноты на дорогу и ослепленный светом автомобильных фар.
— Кто впустил сюда этих ублюдков? — рявкнул санитар.
Он пригнул голову, чтобы защититься от вспышек, и направил кресло-каталку на толпу. Репортеры на мгновение расступились, освобождая проход, и тут же, как стая гончих, бросились за ними.
— Мисс Картер, как вы себя чувствуете?
— Мисс Картер, что вы испытывали во время спасения мальчика?
— Посмотрите сюда, мисс Картер, мне нужно сделать снимок.
— Что вы собираетесь делать с деньгами?
— Мисс Картер, еще один снимок.
Чарли, ослепленная и оглушенная, пыталась остановить их.
— Прошу вас, мне бы не хотелось…
— Мисс Картер, вам было известно, кто именно находится в машине?
Чарли вздрогнула от подобного вопроса и нашла глазами в толпе репортера, задавшего его. От нетерпения тот переминался с ноги на ногу, ожидая ответа. Ему явно хотелось раздобыть какие-нибудь «жареные» факты о происшествии.
— Нет, — еле слышно произнесла Чарли. Господи, да как же ему в голову могла прийти подобная чушь? — Прошу вас… — она отвернулась, пытаясь защититься от протянутого микрофона, и ее тут же ослепила очередная вспышка фотокамеры. — Пожалуйста…
Лица окружавших ее людей начали сливаться в одно, гул голосов становился невыносимым. Чарли закрыла глаза в надежде, что они проникнутся к ней состраданием, повернутся и уйдут, оставив ее в покое. Но не тут-то было. Послышался щелчок — это открылись входные двери, в них хлынула новая волна репортеров. Шум голосов сразу усилился. В оглушающем потоке звуков невозможно было различить ни одного слова. Санитар наклонился к ней и что-то сказал, но его голос слился с гулом толпы. Чарли была так плотно окружена журналистами, что безуспешно пыталась разглядеть ожидавшее ее такси. Бесполезно. Придется вставать.
Чарли попыталась приподняться, но ноги не слушались ее. Она оперлась о ручки кресла и едва не потеряла сознание от резкой боли. Сжав зубы, она заставила себя встать и тут же задела за что-то обожженной рукой. У нее потемнело в глазах, но она сделала шаг вперед, почти не ориентируясь от слабости и боли, куда она идет.
— Мисс Картер! Вы сами определили сумму вознаграждения или это сделали Ос-гуды?
— Родители мальчика уже были мертвы, когда вы вернулись к машине?
Чарли почувствовала, что на лице у нее выступили капли холодного пота, в горле пересохло. Ее начала бить дрожь. «Я сейчас упаду в обморок, — в панике подумала она. — И это покажут на всю страну».
