— Правильно. Я вижу, ты не напрасно носишь этот красный галстук. Поступай, как найдешь нужным. Хотя, конечно, Буяна жалко...
Заручившись согласием родных, Витя переговорил с начальником клуба. Тот тоже одобрил намерение мальчика и дал адрес, куда следовало направить заявление, но Витя, подумав, решил, что напишет по другому адресу, который был для него и ближе, и дороже, и понятнее.
Последний разговор произошел с пионервожатым. В отряде знали про Буяна и всегда интересовались успехами собаки. Вожатый выслушал Витю стоя, с суровым, сосредоточенным лицом, и после сказал:
— Ты хочешь сделать правильно. Ты не забыл, почему пионер при салюте держит руку над головой? Потому что он общественное всегда ставит выше личного. И очень хорошо, что ты поступаешь именно так. Я сообщу о твоем поступке совету дружины, и мы вынесем тебе благодарность от лица всей дружины...
— Не надо! — растерянно воскликнул Витя. — Я ведь не ради этого...
Вечером Витя сел писать письмо. Он долго думал, писал, зачеркивал, брал новый чистый листок бумаги. Ему хотелось написать много-много, чтобы выразить все свои чувства и мысли, но он подумал о том, что он пионер и мужчина, — и написал всего несколько строк.
«Уважаемый товарищ Сталин! Я вырастил собаку. Прошу, чтобы ее взяли на границу. Пусть она помогает славным пограничникам охранять нашу страну от врагов».
Потом подумал и приписал:
«Извините за беспокойство. Вы ведь очень заняты, я знаю». —
И ниже поставил свою подпись и адрес. Письмо он вложил в конверт, а на конверте написал:
«Москва, товарищу Сталину Иосифу Виссарионовичу, другу всех трудящихся и юных пионеров».
Утром, по дороге в школу, он опустил письмо в почтовый ящик и стал ждать ответа.
Ждать пришлось не очень долго. Дней через десять к ним в дверь квартиры постучал человек в шинели и в фуражке с зеленым околышем. Увидев его, Витя замер: (пограничник!
Откозыряв, посетитель сказал, что он из погранотряда (это слово заставило быстрее забиться сердце мальчика) и прислан за тем, чтобы осмотреть собаку. Он проверил у Буяна зубы, ноги, рост и написал в акте:
«Собака по кличке Буян нормального роста, хорошей упитанности. Активная, смелая. Годна для службы на границе».
И вот наступил канун Дня Советской Армии. Еще с утра Витю предупредили, что завтра состоится передача пионерами собак пограничникам. Вечером отец ушел на торжественное заседание в театр, а Витя уединился в свой уголок, где обычно готовил уроки, вытащил объемистую общую тетрадь в черном клеенчатом, переплете, которую всегда тщательно прятал от посторонних взоров, и сел писать дневник.
Ему было и грустно, и радостно. Завтра Буян уедет далеко-далеко, и, может быть, Витя больше никогда не увидит его. Да, да, вероятно, не увидит, надо быть готовым к этому. Буян может погибнуть в схватке с врагами а если даже и будет жить, то все равно больше никогда не вернется в свой родной город.
В дневнике Витя написал:
«Сегодня я прощаюсь со своим Буяном. Завтра он уедет охранять границу. Мне очень тяжело. Я так люблю его. И он тоже привязан ко мне и к нашей семье. Мне очень жаль расставаться с ним, особенно сейчас, когда он стал таким большим, сильным и умным.
Он такой ласковый и не выносит грубого обращения. Лаской от него можно добиться чего угодно, но стоит его ударить, как он заупрямится и ни за что не выполнит приказания, даже если избить его до полусмерти. Это очень хорошая черта, по-моему.
Я долго думал перед тем, как послать письмо: писать или не писать? Потом решил: все-таки надо написать, надо расстаться с Буяном, он принесет больше пользы на границе, чем у меня. Может быть мы и встретимся когда-нибудь. Узнает ли он меня?...»
Минула ночь. Все утро Витя был молчалив и задумчив. Отец и мать обменивались понимающими взглядами, но ни о чем его не спрашивали. В половине двенадцатого Витя надел на своего друга ошейник, прицепил Буяна к поводку и в последний раз повел его.
На одной из площадей города собралось много народа. Лаяли собаки, которых удерживали за поводки пионеры — юные друзья обороны. Отдельной группой стояли пограничники.
Ровно в двенадцать начальник клуба открыл коротенький митинг. Он сказал, для какой цели они собрались сегодня здесь, упомянул о значении и задачах служебного собаководства. В течение его речи пионеры и пограничники молча стояли двумя шеренгами, одна против другой, на расстоянии нескольких шагов. Витя стоял как раз напротив того пограничника, который приходил к ним домой, и все время думал о Буяне. Он находил облегчение для своих чувств в том, что не он один передает свою собаку, — многие пионеры расставались навсегда со своими четвероногими друзьями, по собственному желанию и инициативе решив подарить их Родине.
Буян, конечно, не мог знать, что все это значит, но инстинкт подсказывал ему, что происходит что-то важное, и пес нервничал. Он то тесней приваливался к Вите, то порывался попрыгать на него, то давал лапу, хотя ее никто не просил у него. Витя осторожно дергал поводок, старался незаметно успокоить собаку, а у самого сжималось сердце и комок подступал к горлу.
Раздалась команда. Пионеры подтянулись, пограничники сделали по три шага вперед. Поводок Буяна очутился в руке пограничника, знакомого Вите; Витя сделал шаг назад, а новый хозяин собаки заступил на его место.
Церемония кончилась. Витя плохо видел, как уводили Буяна, как верный друг все оглядывался назад, а его вожатый осторожно подтаскивал упирающуюся овчарку вслед за собой. Увидев, что Витя уходит в противоположную сторону, пес попытался вырваться, но тщетно — проводник крепко держал поводок. И словно понимая, что сопротивление бесполезно, собака повесила голову и, тихо повизгивая, повлеклась за новым хозяином. Мелькнул в последний раз пушистый хвост, и Буян скрылся из глаз.
Обратно Витя шел вместе с начальником клуба. Начальник понимал состояние мальчика и старался отвлечь его от грустных мыслей.
— Вырастишь другую собаку. Дадим тебе хорошего щенка, — говорил начальник, но Витя не слушал его. Дождавшись своего переулка, он скорей попрощался и почти бегом поспешил домой.
Дома было пусто. Мама предусмотрительно убрала подстилку Буяна, на ее месте стоял стол. Витя отказался от ужина, торопливо разделся, юркнул под одеяло и тут дал волю душившим его рыданиям.
Прости-прощай, Буян! Больше никогда Витя не пойдет в лес с Буяном, не увидит его радостных прыжков...
Но вскоре в душе мальчика поднялось какое-то новое для него чувство — чувство гордости и удовлетворения от сознания, что он сделал что-то очень хорошее, и это чувство становилось все сильнее. Он перестал плакать и подумал о том, что, наверное, Буяну, будет хорошо там, куда повезет его пограничник, что собаку будут любить как любил ее сам Витя. Потом он начал мечтать, какие подвиги совершит Буян на границе, и это окончательно утешило его. С тем, в слезах, но успокоенный и счастливый, крепко обняв подушку руками, он и уснул.
