они могли деться? Когда в усадьбу пришли, сейф был пустой. Мужики дом разграбить не успели. Поджечь пытались - да, но и только. Графа-то не слишком боялись, а вот Андрея Кирилловича с женой - тех побаивались. Впрочем, прапрадедушка наш как раз тогда и умер. Знаешь, как?
- От удара. Когда узнал про революцию.
- Ага. Только сначала он с ума сошел. Бегал по селу в одном исподнем и кричал: «Революция! Революция!». А потом упал на улице и умер. Усадьбу все-таки подожгли тогда, граф переселился в дом управляющего, Клавдия Пантелеевна за ним ухаживала - слуги-то все разбежались.
- А когда графа убили?
- Не знаю точно. Где-то через год. Или даже раньше. Странно только, что его не арестовали, как других. Я так думаю, он все свои драгоценности где-то спрятал. А крест - это что-то вроде указателя. Смотри, - Света кивнула на рисунок. - Синий - север, красный - юг. А теперь сюда, - она перевернула кулон. - Видишь?
На обороте я разглядела полустертую выцарапанную цифру. То ли семь, то ли четыре. И еще буковку какую-то.
- «4 в». Наверно, это значит «четыре версты».
- А почему не «четыре вершка»? - поинтересовалась я.
- Четыре вершка - это слишком мало. Вряд ли ты вспомнишь... Может, на броши было что-то?
- Абсолютно ничего! - с уверенность ответила я. - Только застежка и ямки по бокам. Потом я застежку отломала и пыталась брошкой зайчики пускать. Но она очень тусклая была. Если бы там были какие-то царапины, я бы заметила. А с чего ты взяла, что это указание на клад?
- У тебя есть другие версии? - возмутилась Света. - Подумай головой! Драгоценности пропали, но их никто не конфисковывал. Кто-то охотится за крестом. Не только за этим кулоном, но за всем крестом. И Максим писал, что с ним связана какая-то тайна. Именно этот крест Клавдия Пантелеевна должна была отдать или сыну графа, или Григорию - чтобы тот передал его Петру. Наверно, у старого графа с сыном была какая-то на этот счет договоренность. Думаю, он боялся, что с ним что-то случится, вот и доверился ей. Впрочем, скорее всего, она не знала, в чем дело. Иначе не раздала бы крест по частям.
- Звучит правдоподобно, - вынуждена была признать я. - Но все-таки что за сын?
- Первая мысль, которая с дури приходит в голову, что это сам сын графа. Но это невозможно. Вторая - что это его сын, ну, Петра. Допустим, во Франции у него родился ребенок. Но прикинь, сколько ему должно быть тогда лет!
- Порядка восьмидесяти. Конечно, если нанять кого-нибудь в помощь... Но непонятно тогда, почему именно сейчас. Послушай, Света! - мне в голову пришла такая мысль, что я даже вскочила. - А что, если это кто-то из Калединых? Может, Максим имел в виду кого-то из сыновей Андрея Кирилловича, вернее, их потомков?
- А что? - подумав, оценила мысль Света. - У кого-то из них вполне мог оказаться еще один кулон с цифрой. Не обязательно ведь, что граф обозначил расстояние только на одном кулоне. Даже скорее всего, что не на одном. И вот этот кто-то увидел такую вот картинку - а она, думаю, не только в этом каталоге была, - что-то сопоставил...
- Делать-то что будем? - я снова перебила ее.
И тут зазвонил телефон. Я вздрогнула так, что скинула со стола ложку, которая со звоном отлетела в угол.
Кто мог звонить в такую рань? Лешка с Борькой хоть и приехали уже, но звонить мне будут не раньше обеда. Разве только случилось что, не дай Бог! А может, Свету уже засекли и рядом с домом пасутся дюжие хлопцы?
Мысленно перекрестившись, я сняла трубку.
- Оля, прости, пожалуйста, что так рано, это Михаил говорит. Алексей мне папку должен был оставить.
Я с трудом перевела дух. До чего же Мишка, Лешкин сослуживец, тупорылый! Лешка действительно оставил ему какую-то папку с бумагами, но не дома, а в офисе. Объяснив это Мишке, я положила трубку. Так и паранойю недолго заиметь.
- Что делать? - задумчиво переспросила Света, словно и не было паузы. - Наверно, клад искать.
- Может лучше в милицию? - неуверенно протянула я, прекрасно понимая смехотворность своего предложения. - Слушай, мне через десять дней уезжать надо.
- Да ты спятила! Ладно, предположим, меня они потеряли, хотя я бы не стала на это особо рассчитывать. Но если Макс тебя нашел, то и они найдут - как здрасьте. Так что нам надо их опередить. Найти остальные кулоны, собрать крест, поехать в Вараксу и найти клад.
В ее облике появилось что-то безумно-фанатичное. Глаза блестели, голос напряженно звенел. Все это нравилось мне меньше и меньше. Пропади они пропадом, сокровища. Если они еще есть.
- Послушай, Света, - поморщившись от подступившей изжоги, сказала я. - Дело в том, что мы с другими Каледиными почти не общаемся. Там много всяких разностей было, в том числе и не очень приятных. Так сказать, семейные скелеты. И я никого из них толком не знаю. Однажды в какой-то праздник пыталась собрать их всех вместе. Тоска получилась смертная. Может, это и не очень хорошо, но они мне более интересны как генеалогические единицы. Так что сейчас мы поедем к Марье Петровне. Вот она как раз со всеми поддерживает связь. Узнаешь, кто где - и ищи себе на здоровье. А я поеду к своим. Могу даже билет поменять и раньше уехать. А квартира у нас на сигнализации, пусть лезут, если хотят. Все эти кладоискательские игры мне совершенно не интересны. Если бы это были драгоценности моих предков, я бы еще подумала. А чужие мне и даром не нужны. Дурацкая деньга впрок не идет.
- С ума сойти, какая ты правильная! - фыркнула Света. - А вот мне деньги очень даже нужны.
- Я предпочитаю жить бедно, но долго. Тем более мы и так не особо бедствуем. И вообще, все это глупость. Предположим, найдешь ты этот клад. К великой радости тех, кто тоже им интересуется. Ты будешь разыскивать графские бриллианты, а они проследят за тобой и элементарно треснут по башке. Об том ты не думала? Слушай, у меня есть один знакомый опер из убойного отдела... Нет, опер не пойдет, - тут я вздохнула, вспомнив, что Ванька не слишком ко мне расположен после того, как я использовала в одной своей книге кое-какие моменты из его частной жизни. - Есть еще следователь из прокуратуры...
- На фиг! - отрезала Света. - Никакой милиции.
- Но почему? Неужели ты не понимаешь, что, даже если тебя не найдут здесь, то уж в Вараксе подловят непременно.
- С милицией одни проблемы будут. И клада не увидишь, как своих ушей. Даже пресловутые двадцать пять процентов, - безапелляционно заявила она, вытаскивая из пачки очередную сигарету. - А эти... Мы собьем их со следа.
- Не мы, а ты, если тебе так угодно, - я твердо решила, что ей не удастся втянуть меня в эту авантюру. - Бабке Марье Петровне я позвоню, поедем к ней, узнаешь про всю родню, телефоны, адреса - и вперед. Ищи кулоны, вообще, делай, что хочешь, а я сегодня же в Петрозаводск уеду. Мне моя жизнь дорога, как память.
Света надулась, как мышь на крупу. Видимо, действовать в одиночку ей было страшновато. Ее пальцы мелко дрожали, пепел с сигареты просыпался мимо пепельницы.
- Да-а, не ожидала, - разочарованно протянула она.
- Извини, - коротко отрезала я. - Пока еще рано, можешь душ принять, если хочешь. Бабка Марья раньше десяти не поднимается, а если раньше разбудить, будет жутко сердитая и разговаривать не захочет. Да и позавтракать не мешает.
Тяжело вздохнув и каждым своим движением изображая оскорбленную добродетель, Света поплелась в ванную.
- Чистые полотенца в пенале, на верхней полке, - крикнула я в дверь, захлопнувшуюся перед моим носом.
Омлет с сыром успел уже опасть, а Света все еще возилась в ванной. Я натянула джинсы, пуловер, причесалась и вытащила из шкафа дорожную сумку, прикидывая, что нужно взять с собою, поскольку на самом деле решила уехать сегодня же вечером. Билет не проблема, Петрозаводск не Сочи, на худой конец договорюсь с проводником. Вот только маме надо позвонить. Своих я решила заранее не беспокоить, дабы не провоцировать расспросы. Пусть будет им приятный сюрприз. Или не очень приятный, не суть,
