написала мне, что Светка уехала на следующий день, прихватив на память ее жемчужные бусы и стукнув на прощание Борьку метлой. Бедный хряк хромал две недели. Получила я письмо и от матушки Елены. Она благополучно родила мальчика, которого назвали в честь отца Александром. Сан Саныч, значит. Половину клада у них Женя все-таки забрал, но оставшегося вполне хватит, чтобы закончить реставрацию церкви. А вот на домик – вряд ли.
Павла родственники похоронили в складчину, большую часть внесла считающая себя виноватой Марья Петровна. В милицию тогда все-таки пришлось идти ей, потому что соседей Павла дома не оказалось. Дело завели, но, как и следовало ожидать, оно наглухо зависло. Подумав, подумав, я написала в прокуратуру кляузу на Сергея Николаевича Протасова, причастного и к убийству Павла, и к убийству Максима, и к ограблению Коваленко. Подписалась я именем умершей за несколько дней до того сумасшедшей бабки Варвары. Захотят – пусть ищут, нет – ну, моя совесть чиста. Или почти чиста. Конечно, гражданский долг обязывал явиться лично и выложить все на чистоту, но... Я совсем не была уверена, что все не вывернется так, что я еще окажусь и виновата.
Выйдя на работу, я задумалась об очередной книжке.
Брать ли сюжет в работу?
После долгих мучений, колебаний и сомнений, я все-таки начала, но скоро отложила в сторону, потому что подвернулись сразу два других. Сначала у жены Лешкиного друга Никиты умерла старая и страшно богатая бабка. Многочисленные наследники бросились жадно делить наследство, и из этого вышла совершенно дикая история, в которой Никита оказался, разумеется, крайним. Он даже обращался ко мне за помощью – в обмен на разрешение использовать эту историю по моему усмотрению.
Затем мне позвонила Лиза Журавлева и, едва успев поздороваться, заявила, что я свинья, потому что не пришла на ее похороны.
- А откуда ты звонишь? – осторожно спросила я.
- Из больницы, - ответила она, и едва я подумала: «психиатрической», уточнила: - Тюремной.
Ее история оказалась не менее дикой, и такой сюжет я тоже не могла упустить. Так что в течение четырех месяцев я писала две книги параллельно. Как только случалось затруднение с одной, переключалась на другую – и наоборот.
Закончив, я заскучала. Погода стояла мерзейшая, по городу гуляла эпидемия гриппа, который я благополучно подцепила и две недели провалялась дома. Напуганный Лешка даже взял несколько отгулов и сидел со мной, варил бульоны и вообще – ухаживал. Оказалось, что это очень приятно. За столько лет, в течение которых мне удавалось болеть не более одного дня и то в ходячем состоянии, я об этом совершенно забыла.
Как только мне стало получше, я выползла из постели, натянула шерстяные носки и уселась за компьютер. Поиграла в игру, где забавно блеющие овечки перепрыгивают через барьеры и автомобили, побродила по интернету, полюбовалось на свое раскидистое фамильное древо, загнанное мною на генеалогический сайт, и сделала в нем необходимые дополнения. Потом открыла Word, и в девственно чистом окне появилось: «Как обычно под утро, снилось мне что-то очень приятное».
Конечно, сюжет я, по своему обыкновению, перепахала вдоль и поперек, изменив все, что только можно. Долго думала, стоит ли описывать сцену на берегу, но все же рискнула. Все равно Лешка мои книги не читает. Только первую осилил и сделал потрясающий комплимент: «Мне все очень понравилось. Особенно гонорар». Особенно то, что я купила ему на этот гонорар прибамбасы для машины. И потом, имею я право на художественный вымысел или нет? Я же не автобиографию пишу.
И все же оставались кое-какие вопросы. Заявив Жене, что мне все понятно, я, конечно, слукавила. Ближе к истине было второе: а то, что непонятно, - на это наплевать. Но одно дело мне, а другое – дотошному читателю. Я принялась выдумывать нечто залихватское и в то же время правдоподобное, но на деле все оказалось гораздо проще.
Я написала уже примерно две трети, как вдруг приключился мой день рождения. Как и у большинства женщин, любовь к этому празднику у меня обратно пропорциональна возрасту. Я бы предпочла ужин в ресторане вдвоем с Лешкой, но как-то сами собой пригласились родственники и пара-тройка старых друзей, включая вышедшую из тюрьмы основательно беременную Лизавету вместе со свежеиспеченным супругом.
С самого раннего утра я возилась на кухне, сооружая великолепие, которое позднее будет уничтожено в течение каких-то пары часов. Все шипело, булькало, пеклось и жарилось, чад и мука стояли столбом. Звонок в дверь я не услышала.
Сильно недовольный Лешка приоткрыл дверь и процедил сквозь зубы:
- Там тебя.
Кое-как обтерев руки о передник, я вышла в прихожую. У порога топтался красноносый парнишка в черной куртке и какой-то форменной шапочке. В руках он держал внушительный сверток.
- Погодина О.И. – это вы? – спросил он и протянул мне блокнот с ручкой на пружинке. – Распишитесь. Экспресс-доставка.
В свертке оказался огромный букет темно-красных, почти черных роз и маленькая коробочка, обтянутая синим бархатом. А в ней – крест, точная копия
- Очень мило! – процедил сквозь зубы Лешка.
- Я не просила, - чуть не плача с досады, оправдывалась я.
- Но адрес-то дала!
- Нет. Ни адреса, ни телефона. Разве что у сестры узнал.
Короче, с Лешкой мы поругались. Хотя и делали весь вечер вид, что все у нас просто прекрасно. А как же иначе. Прекрасный стол, поглотивший остатки гонорара за последнюю книгу, любящие родственники и друзья, ребенок, играющий на синтезаторе песни собственного сочинения. Все отлично.
Насладившись ощущением полноты жизни, которое всегда приходит, как только из дома уйдет последний гость, я принялась за уборку. Уставший держать улыбку Лешка отправился спать. Собирая в кучу оберточную бумагу от букетов и подарков, я вдруг заметила приколотую карточку. «С днем рождения! Позвони мне!!! Е.», - было написано на ней. И номер телефона.
Вот ведь идиот! А если бы Лешка это увидел?
Я хотела скомкать карточку и отправить вместе с бумагой в мусоропровод, но призадумалась.
А что? Это идея. Во-первых, верну этот нелепый подарок, а во-вторых, узнаю все, что мне нужно.
Женя моему звонку явно обрадовался. А когда я сказала, что неплохо было бы встретиться, и вовсе воспарил – судя по голосу. И предложил приехать к нему домой. Эту идею я отвергла, выставив встречное предложение: «Макдональдс» у станции метро «Озерки». Вот уж где Лешка точно не бывает – так это там, поэтому риск засыпаться – минимальный.
Похоже, Женя был разочарован, но все же вынужден был согласиться. Или полагал, что повыкаблучиваться для начала – это приятное разнообразие в программе вечера?
Видимо, да. Потому что первые минут пятнадцать он уговаривал меня все же передумать и отправиться к нему. Я слушала его доводы, жевала безвкусный гамбургер и кивала головой. А потом вытащила из сумки коробочку с крестом и положила перед ним на стол. Женя взял ее, покрутил в руках, открыл, снова закрыл.
- Так ты только для этого позвонила? – словно еще надеясь на что-то, спросил он наконец.
- Нет. Я хотела кое-что узнать.
- Все-таки здесь не место для разговора. Может быть?..
- Нет, - отрезала я. – Здесь. И сейчас.
- Хорошо, - сдался Женя. – Что ты хочешь?
- Всего один момент. Как ты узнал, что части креста оказались у членов нашей семьи?
Женя побарабанил пальцами по столу, посмотрел по сторонам, потер шрам на виске.
- Хорошо, слушай. Видишь ли, не одна ты интересуешься генеалогией. У меня составлено довольно подробное древо со стороны Чертковых, но я очень мало знал о Протасовых. Можно сказать, почти ничего. И вот как-то раз я остался дежурить ночью в офисе. Я ведь не совсем уж частный детектив, в смысле, не кустарь-одиночка с мотором, у нас небольшая контора. Так уж вышло, что полетела сигнализация,
