отступила. Он даже поинтересовался здоровьем моей матери, и тем, как она переносит смерть Люциуса. Меня так и подмывало ляпнуть, что отец жив, чтобы проверить действие чар и посмотреть, будут ли они работать, но я удержался. Не стоило лишний раз дразнить судьбу. А еще где-то посреди разговора он упомянул, что Гарри было бы приятно, если бы я остался здесь до конца каникул, и что если я не против, то он приглашает меня погостить.
В общем и целом ждать пришлось довольно долго, впрочем, я в этом и не сомневался. Посещение магазина «УУУ» никогда не могло ограничиться всего лишь коротким визитом. Вся дружная компания, нагруженная свертками, коробками и пакетами, ввалилась домой уже в девятом часу, в сопровождении мистера и миссис Уизли. Я снова ощутил неловкость, не зная, как вести себя в их присутствии. Гриндевальд побери, я даже не знал, известно ли им о нас с Джинни! Вряд ли Рон смолчал бы, хотя с другой стороны, возможно, он просто надеялся, что увлечение его сестры пройдет само собой и незачем расстраивать родителей. В общем, как бы там ни было, я, как мог, вежливо, поздоровался с ними. К моему удивлению ответное приветствие было теплым и радушным, — как я подозревал, в основном благодаря рассказам Гарри и Джинни.
Поговорить с Гарри мне удалось только ближе к вечеру, когда всеобщее возбуждение после посещения Косого Переулка, немного улеглось. Мы уединились в небольшой гостевой спальне на третьем этаже, которую я занимал в те две ночи, пока оставался здесь после Нового Года, и которую мне снова было предложено занять сегодня.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Гарри, когда мы остались одни и я наложил чары против прослушивания. — Ты сказал, у тебя есть что-то важное?
— Ну, в общем да, — кивнул я. — Не хочу тебя обнадеживать, но очень может быть, что у нас появилась зацепка о местонахождении Чаши.
— Ты шутишь! — вытаращил глаза Поттер. Я возмущено фыркнул.
— По-твоему я способен…
— Да нет, нет, я не имею в виду… — поспешно исправился он. — Просто… Это кажется невероятным, особенно после того, как мы напали на след медальона!
— Что? — теперь настала моя очередь таращить глаза. Со смешанным изумлением и недоверием я выслушал рассказ Гарри о том, как ему удалось выяснить, что таинственный Р.А.Б. из записки, найденной в поддельном медальоне — младший брат Сириуса. Знал я о нем мало, он умер еще до моего рождения, а мама упоминала его чуть ли не реже, чем Сириуса. Вальбурга, правда, когда мы навещали ее, любила сравнивать меня с ним, и не уставала повторять Нарциссе, что Регулус тоже был отрадой материнского сердца, и что меня надо беречь как зеницу ока. Тогда, да и позже, это сюсюкание казалось мне отвратительным, а само сравнение — неприятным, но теперь, особенно после рассказа Гарри, я изменил свое мнение. Ну, хотя бы в отношении второй части. Что ж, возможно, Сириус все же был не так уж и неправ, когда сравнивал меня с Регулусом, подумал я, накрыв ладонью через ткань содержимое своего кармана.
— Так что, дай Бог, Дамблдору удастся выяснить у Флетчера, куда тот дел медальон, — закончил Гарри.
— Мда, ну вы и лопухнулись, конечно, в своем время, — заметил я, скептически пожав плечами. — Вот что значит, не ценить Родовое Наследие.
— Знаешь, честно говоря, мне все время казалось, что Сириус таким образом… как бы мстил, что ли, своему Роду, за то, что он отверг его. Как бы показывал, что раз он — ничто для своей семьи, то и они, и все их ценности — ничто для него.
— Да, наверное, так и было, — согласился я. — Пожалуй, если подумать, его можно понять. И все равно, то что он сделал — неразумно. Насколько я понимаю, состояние Блэков сейчас не ахти какое большое, не так ли?
— Ээээ… — Гарри потер ладонью шею, а потом пожал плечами, — Ну, вроде да. И что?
— Да то, что семейные артефакты и прочие ценности, могли помочь ЕМУ поправить дела, а не проходимцу Флетчеру — нагреть руки. Продавать такое на черном рынке — это все равно, как… как вычерпывать ванну кофейными чашечками!
— Прагматик, — фыркнул Гарри. — Ладно, выкладывай, давай, что у тебя. Ты сказал, если зацепка где чаша?
— Ну да. В общем… предполагается, что Волдеморт отдал ее на хранение Лдестрейнджам.
— Что? — Гарри снова испытал шок. — То есть как — на хранение?
— Точно не знаю, но вроде бы, это было что-то вроде знака доверия, — пожал плечами я. — А отец уверен, что Лорд таким образом пытался следовать обычаям чистокровных, и беречь фамильное достояние.
— Твой отец? Малфой, ты что, рассказал Люциусу о крестражах? — зеленые глаза, казалось, пронзают меня насквозь, а через связь я ощущал, что Гарри переполняют смешанные эмоции — гнев, страх, что-то вроде разочарования…
— Поттер, ты всерьез считаешь меня идиотом? — слегка разозлился я сам. Ну, во-первых, подобное сомнение несколько раздражало, а во-вторых, видно, отголоски его чувств несколько влияли на меня, заставляя ощущать нечто подобное тому, что испытывал он. — По-твоему, я стану трепаться об этом направо и налево?
— Тогда как…
— Мы просто разговаривали о наследстве. Я получил завещание Люциуса, ну он и пытался просветить меня лишний раз, как себя вести, — отозвался я, мысленно морщась от отвращения к самому себе. Мои слова звучали как оправдания. — Разговор о чаше зашел в связи с другими артефактами, мать вскользь упомянула о ней, ну и вот…
— Так получается, что чаша у Беллатриссы? — спросил Гарри.
— Ну… Это только предположение, но думаю, что не совсем, — отозвался я, все еще чувствуя легкую досаду. — Отец считает, что чаша — в их гринготтском сейфе.
— И в чем разница? — поинтересовался Поттер, и пожал плечами. — В Гринготтс никому не проникнуть, это дело безнадежное.
— Не проникнуть, говоришь? — хмыкнул я. — Ну, не совсем так. Есть один путь.
— Малфой, ты или спятил, или в тебе погиб непревзойденный грабитель, — с оттенком иронии проговорил Гарри.
— Ни то ни другое, — самодовольно отозвался я. — Все куда проще, Гарри. Ограбить Гринготтс нельзя — зато запросто можно войти туда на законных основаниях.
— Это как?
— Лестрейнджи объявлены вне закона. Имение и собственность их конфискованы, кроме гринготтского сейфа, да и то, только потому, что гоблины не признают министерской диктатуры. Так что сейф в Гринготтсе автоматически наследует ближайший кровный родственник.
— И… И это…
— Угу, — кивнул я. — причем, с обеих сторон. Рудольфус и Рабастан Лестрейнджи — кузены моего отца. Ну а о родстве моей мамы и Беллы ты и сам знаешь. Так что я наследую с обеих сторон.
— Так почему бы тебе не проверить, там ли чаша? — осторожно спросил Гарри. Я молча вытащил из кармана ключ и взвесил его на ладони.
— Меня ждут там завтра, — спокойно сказал я, наслаждаясь эффектом. — Пойдешь со мной?
Ну естественно, одних нас никто не отпустил. Поттер настоял, что Дамблдора надо поставить в известность, ну а директор, естественно, взял организацию нашего похода в свои руки. Подозреваю, что охранять Гарри подрядили бы целый взвод Авроров, но все-таки, в конце концов, с согласия Дамблдора, решили ограничиться сопровождением Сириуса и Люпина, а в банке к ним должен был присоединиться Билл Уизли.
Утром я встал рано, принял душ и оделся. Признаться, меня малость напрягала необходимость второй день подряд надевать ту же одежду, хотя строгий костюм и черная мантия официального вида вполне подходили для визита в банк. В принципе, вещи, конечно, были все еще чистыми, но для самоуспокоения я несколько раз наложил освежающе чары, которыми, правду сказать, владел не особенно хорошо. Ну, впрочем, на сей раз этого хватило.
