спросил он. Джин невольно хихикнула.
— Ну вообще-то, Терри, жаль тебя огорчать, но это правда, — сказала она, с трудом сдерживая улыбку — а точнее, скорее делая вид, что сдерживает. На лицо Бута было просто приятно взглянуть — оно приобрело очаровательный зеленовато-синюшный оттенок от холода и потрясения.
— Что? — переспросил он, слегка запинаясь. — Т-ты шутишь? Джинни, это же несерьезно! Малфой? Твой парень? Да твои братья этого никогда не допустят!
— Мои братья, в первую очередь, меня любят, — отозвалась Джин убийственным тоном. — И они, скорее, никогда не допустили бы, чтобы я встречалась с парнем, который по пьяни чуть не изнасиловал меня в компании своих дружков!
— Я же уже извинился! — воскликнул он.
— И что теперь? Думаешь, сказал «прости меня», и все сразу забудется, и я кинусь к тебе на шею? А ты знаешь, что я тогда чувствовала? Да если б не Драко… — она задохнулась, и инстинктивно подалась назад, поближе ко мне. Я мягко обнял ее за плечи, прижав к себе поближе, и погладил кончиками пальцев ее пышные рыжие волосы.
— Шел бы ты, Бут, — предложил я. — Не видишь, что ли, ты тут лишний.
— Вот как? — Терри прищурился, что-то прикидывая. Все-таки студентам Рейвенкло не откажешь в сообразительности. Он оценивающе посмотрел на нас, и вдруг просветлел, словно найдя подходящее объяснение. — А может, все проще? Что, Малфой, решил сыграть в благородство? — спросил он издевательски.
— Прошу прощения? — ледяным тоном уточнил я, приподнимая бровь.
— Увидел подругу своего приятеля в затруднении, и решил подыграть? — с легкой издевкой спросил он. Джинни, казалось, готова была взорваться, но я понимал, что позволить ей сейчас начать оправдываться — все равно, что негласно дать этому придурку выиграть нашу небольшую словесную дуэль. Вся моя слизеринская сущность восставала против этого, и я нарочито презрительно поморщился, окидывая его уничтожающим взглядом.
— Ну, может тебе и нужно прибегать к таким уловкам, чтобы произвести на девушек впечатление, — заметил я, пожимая плечами. — Впрочем, вынужден тебя разочаровать, я не настолько благороден. Ты, боюсь, в темноте не разглядел, или запамятовал ненароком, с какого я факультета. Благородство ищи в Гриффиндоре, или, на худой конец, в Хаффлпаффе. А я слизеринец.
— Ну-ну, — скептически покачал головой Бут. — То-то я и смотрю, ты весь год крутишься возле Поттера и его компании. А то я не понимаю, что ты просто пытаешься произвести на них впечатление. Что, Забини тебя бросила ради Поттера, а ты решил доказать, что ты не хуже?
— Что? — я поморщился, но нелепость его заявления привела меня в некоторое замешательство. — Что ты несешь, Бут, совсем ошалел от ревности? — правильнее было бы сказать «от зависти», потому что ревность подразумевала хоть какие-то основания под собой.
— А что, по-моему, все логично, — не сдавался тот, и издевательски усмехнулся. — Ты можешь сколько угодно строить из себя доброхота, Малфой, но я-то знаю настоящее отношение Джинни к тебе. Да она тебя на британский флаг порвет, если ты к ней притронешься! Что, Джинни, я не прав? — обратился он к ней. — Несмотря на всю благодарность к нему, за то что он тебя поддержал, ты ведь не потерпишь, если он попытается тебя хотя бы обнять, — Бут скривился, словно одна мысль об этом заставляла его ощущать тошноту. — Только представь поцелуй Малфоя, Джин, — продолжил он. — А ведь если ты намерена продолжать эту дурацкую игру, так и случится. Неужели лучше вынести ЭТО, чем просто признать, что ты пыталась меня обмануть, и дать мне шанс. Неужели я хуже него?
— Ты придурок, Терри! — фыркнула Джин, и, окинув его презрительным взглядом, вдруг обернулась ко мне.
Ее взгляд, мгновение назад бывший презрительным и насмешливым, зажегся совсем иным огнем, и прежде чем я успел хоть что-то сказать или сделать, Джинни обвила руками мою шею и прильнула к моим губам жарким, откровенным поцелуем, на который я не замедлил ответить. Бут за ее спиной издал булькающий звук, словно подавившись собственными словами, но еще через мгновение его присутствие окончательно вылетело у меня из головы. Притянув девушку поближе к себе, я заключил ее в объятья, углубляя поцелуй. Мерлин великий, как же я соскучился! И как я обходился без нее почти целый месяц? Как я мог держаться от нее вдали? Моя ладонь запуталась в ее волосах, ее руки поглаживали мои плечи и спину через тяжелую ткань теплой зимней мантии, и я опомнился только тогда, когда стал мысленно прикидывать, что из ближайшего окружения можно использовать как подходящее место для продолжения. Неохотно оторвавшись от ее манящих губ, я поднял голову.
Терри Бут таращился на нас с таким видом, словно на его глазах Волдеморт и Дамблдор объявили всенародно о своей помолвке. Я чуть крепче прижал к себе Джинни, тоже, кажется, забывшую о его присутствии во время поцелуя.
— Бут, катись отсюда, вуйерист недоделанный! — прорычал я, сверля его взглядом.
Странно, но на сей раз он не возражал, не пытался спорить и строить какие-то догадки, или искать более подходящие, на его взгляд, объяснения. Кинув последний печальный взгляд на Джинни, он осуждающе вздохнул, покачал головой, а потом словно бы нехотя отвернулся и зашагал к светящемуся огнями окон замку. Стоило ему скрыться за поворотом дороги, как Джинни, резко отстранившись, пихнула меня обеими руками в грудь, толкая к стене. Я, в принципе, ожидал чего-то в этом духе, еще когда обдумывал наш первый нормальный разговор после этого «периода ожидания», но в тот момент оказался к этому не готов. Впрочем, Джинни и сама, казалось, не знает точно, чего хочет больше — наорать на меня, отлупить, или зацеловать до потери сознания. От ее толчка я довольно чувствительно приложился спиной об стену, а в следующее мгновение она снова прильнула ко мне в поцелуе, куда более требовательном, чем предыдущий. Ее ладонь почти болезненно вцепилась в мои волосы, губы прижались к моим, безжалостно сминая их. Я в жизни не подумал бы, что она способна на нечто подобное. Наверное, я действительно капитально ее достал своим поведением. Пожалуй, лучшее, что я сейчас мог сделать — подчиниться ее лидерству, и позволить ей выплеснуть эмоции. Вот только как бы мне заодно справиться с собственным возбуждением?
— Мерлин, Малфой, в следующий раз я тебя просто убью! — выдохнула она, отрываясь от меня и уткнувшись лицом в мое плечо. Тело девушки задрожало в моих руках, я крепче обнял ее, уткнувшись в ее шелковистые волосы.
— Прости, прости меня… — повторял я, прижимая ее к себе. — Прости, я знаю, я свинья…
— Дурак, — фыркнула она сквозь слезы, но когда снова подняла голову и посмотрела мне в лицо, глаза были сухими. — Не клевещи на себя, на свинью ты не похож…
— Ну да, — хмыкнул я. — Судя по всему, я все-таки — хорек…
— Вот это может быть, — согласилась Джин, и как-то обессилено прижалась ко мне, положив голову на мое плечо. — Мерлин Великий, ты меня чуть с ума не свел за этот месяц! Я думала… — она запнулась, словно горло снова перехватили слезы.
— Джинни, солнышко мое, прости меня, — снова зашептал я, осыпая поцелуями ее лицо. — Я люблю тебя, милая, я так люблю тебя…
— Ты был такой далекий… — пожаловалась она, подставляя губы под поцелуй. — Как будто тебе нет до меня никакого дела…
— Я идиот, — согласился я, снова целуя ее. — Кретин, придурок, болван… И все прочие характеристики человеческой глупости. Просто… я не ожидал, что нас так загрузят в этом семестре. Правда. Клянусь жизнью, Джин, дело только в учебе, и ни в чем больше…
— Знаю, — кивнула она, поудобнее устраиваясь в моих руках. — Но…
— Что?
— Ну, Терри в чем-то прав. Гарри тоже загружен, но он находит время для Блейз.
— Ну, во-первых, большую часть времени они вместе просто сидят в библиотеке, готовят задания, — ответил я. — А во-вторых, Гарри не староста. На мне вся долбанная «общественная жизнь факультета», да еще дополнительные занятия для первого и второго курсов… Еще квиддич и анимагия, — я думал, я с ума сойду за этот месяц! Правда, Джин… каждый раз, как я собирался выкроить хоть часик свободного времени, непременно отыскивалось что-нибудь, что, оказывается, никто не может сделать, кроме меня… Ты простишь меня? — спросил я, с надеждой, вовсе мне не свойственной. Девушка вздохнула.
