до сих пор не дозрел пригласить ее на настоящее свидание, или уж хотя бы на обычный поход в Хогсмид, который намечался на первые выходные октября. Но в пятницу, как раз перед этим, произошло нечто, коренным образом изменившее положение вещей.
Первой парой было сдвоенное Зельеварение. Мы готовили противоядие к очень сильному психотропному зелью, и все были предельно сосредоточенны, потому что состав и приготовление противоядия были очень сложными, и малейшая ошибка была чревата серьезными последствиями. В первый час варки вообще нельзя было отвлекаться от процесса — вовремя, с точностью до секунды, добавлять ингредиенты, помешивать, охлаждать, снова нагревать, и так далее. Краем глаза я посматривал, как работает Блейз рядом со мной, но у сестренки все шло прекрасно, и я успокоился — все-таки она недаром сдала СОВ на «превосходно».
Наконец, когда до конца сдвоенной пары оставалось уже не более получаса, мое зелье достигло той стадии, в которой должно было прокипеть с четверть часа на медленном огне. Я отрегулировал пламя под своим котлом, и, наконец, смог вздохнуть посвободнее. Отложив палочку на край стола, я вытер руки и нож специальной салфеткой, и стал неторопливо складывать все неиспользованные остатки по пузырькам и коробочкам для ингредиентов. И вдруг один из крокодильих глаз выскользнул у меня из-под пальцев и покатился по столу. Я попытался схватить его, однако склизкий комочек снова выскользнул (это вам не золотой снитч, который хоть и движется сам по себе, но на ощупь слегка шершавый, и хватать его довольно просто). Глаз крокодила укатился под парту, и я кинулся за ним — не то, чтобы он мне был так уж необходим, но во мне проснулся какой-то охотничий азарт, и поймать противную штучонку казалось делом чести. Глаз укатился назад, к парте Пэнси и Тео, однако я успел все-таки его схватить прежде, чем он докатился до них. Странно, но Пэнси почему-то стояла чуть ли не посреди прохода между рядами, а не за партой, как остальные. Я поднял голову — как раз вовремя, чтобы увидеть, как что-то, чего я не успел рассмотреть, (кажется это был какой-то небольшой сверток, вроде тех, в которые аптекари насыпают порошки) проплыло по воздуху, через оставшуюся часть прохода, направляемое чарами левитации, и мигом утонуло в котле Поттера. Лицо Пэнси, сосредоточенное, напряженное, не оставляло сомнений в том, что это именно она невербально левитировала в зелье Гарри лишний компонент. Жидкость забурлила, и на поверхности начали пузыриться красные пузыри, хотя само зелье, как и полагалось, было болотно-зеленого цвета. Я застыл, как был, согнувшись в три погибели, до ужаса неудобно изогнув шею, чтобы посмотреть на Поттера.
Гарри, который отвернулся всего на минуту, чтобы взять очередной ингредиент (он еще не дошел до той стадии, в которую вступило мое зелье), повернулся, и захлопал глазами, недоуменно глядя на происходящие с его варевом чудеса. Зелье в его котле забурлило сильнее, из лопающихся пузырей стал подниматься довольно едкий пар. Поттер, взяв в руку палочку, склонился к зелью — и тут на меня снизошло озарение. Чертова стерва Паркинсон наверняка подкинула ему в зелье порошок из толченой чешуи саламандры, который в сочетании с основными компонентами зелья дает просто убойный эффект. Еще секунда, и варево в котле Поттера — не взорвется, нет, однако выдаст такой выброс ядовитой жидкости, который окропит весь класс. В общем, мало никому не покажется.
У меня не оставалось времени. Гарри, склонившийся к котлу, пытаясь понять, в чем там дело, рисковал каждое мгновение получить заряд яда в лицо — а я не очень пока представлял себе его действие — то ли просто отравление, то ли что-то вроде ожога, как от кислоты, а может, и что еще похуже? А у меня не было даже палочки — она осталась лежать на парте, там, где я ее положил…
Родовая магия вскипела в жилах, откликаясь на призыв. Зелье Гарри бурлило вовсю, он встревожился и начал подаваться назад — но не успевал, я видел, что не успевал! Время словно замедлилось для меня, класс застыл, и в наступившей тишине я, распрямившись пружиной, в два длинных, скользящих шага преодолел расстояние между нами и плечом оттолкнул его в сторону. В то же мгновение зелье вскипело, и выплеснулось вверх фонтаном багрового пара и жидкости, бурлящих, как в адском котле. Я вскинул руки, закрывая лицо, и обнаженную кожу ладоней словно опалило открытое пламя — однако более серьезной боли я не почувствовал. Магия Рода по-прежнему ярилась в моей крови — наверное, именно она защитила меня от самого худшего. Я мог бы и исцелиться в ту же минуту, мог сделать так, чтобы никакие повреждения меня не коснулись, и после этого ядовитого фонтана я остался бы цел и невредим — но что-то во мне говорило, что, как ни крути, а это не самое мудрое решение. Выброс яда повредит всему классу, и даже если я останусь цел, что будет с Блейз? А с Северусом — он ведь не ожидает ничего такого, и хотя учительский стол стоит дальше, чем парты остальных учеников, яд может повредить и ему. И я решительно направил свою магию на другое.
Сила родовой магии Малфоев вновь выплеснулась из меня — но на сей раз, не замедляя время, а ограждая и сдерживая кипящее зелье, не давая ему и его парам окропить класс и запихивая их обратно в котел. «Надо понизить температуру, понизить температуру, чтобы не было пара и кипения» — стучала в голове единственная мысль. Ха! Легко сказать — «понизить температуру» — но ведь в зелье порошок из чешуи саламандры, а справиться с ее огнем не так-то просто, не говоря уже о том, что под котлом пламя тоже все еще горит!
Но Малфои не зря считались одним из самых могущественных волшебных семейств. Как ни ярилось пламя, заключенное в саламандровой чешуе, мне все-таки удалось преодолеть его. В запале я не обратил внимания на то, что огонь под котлом погас, и только потом сообразил, чьих это рук дело, увидев Грейнджер с палочкой в руке, которая смотрела на меня расширенными от ужаса глазами. Зелье в котле Поттера превратилось в лед, твердая поверхность была бугристой и покрытой пузырями, но, по крайней мере, опасность миновала.
Послышался чей-то сдавленный стон, и я с удивлением понял, что исходил он от Блейз. Я обернулся — сестренка закрыла рот ладонями, и смотрела на меня со странной смесью ужаса, восхищения и, почему-то, жалости. Я обвел взглядом остальных — вот странно, жалость и сопереживание были написаны на лицах почти вех девчонок, кроме белой как мел от ужаса Пэнси. Я недоуменно нахмурился, и вдруг почувствовал на своих плечах чьи-то сильные руки, которые мягко развернули меня и усадили на ближайший стул.
— Как ты, Драко? — спросил крестный, с тревогой вглядываясь мне в лицо. Да что с ними такое со всеми?
— Я… я в порядке, профессор, — сказал я, пытаясь привстать, но руки Северуса удержали меня на месте.
— Ты не чувствуешь боли? — спросил он. — Должно быть, у тебя шок. А ну, выпей это! — и он поднес к моим губам какой-то флакончик. Судя по запаху — обезболивающее. Но зачем, ведь мне и так не больно — да и что должно болеть? Впрочем, я доверял Снейпу, поэтому безропотно сделал глоток. Жидкость приятным теплом разлилась по телу, и я несколько пришел в себя.
— Что… — начал я, и тут осознание пришло — мои руки! Я ведь не стал их исцелять! Я взглянул на свои ладони… и мне захотелось упасть в обморок. Кожа местами покраснела и сморщилась, а кое-где вообще оплыла, подобно воску на свечке. В этих двух комках исковерканной плоти с трудом можно было признать человеческие кисти — а тем более мои аристократические музыкальные пальчики!
— Поттер! — резко позвал Снейп. — Живо, отведите мистера Малфоя в больничное крыло! Расскажите мадам Помфри, что случилось, и с чем именно вы напортачили в своем зелье! А с вами я разберусь позже!
— Это не он, — слабо вставил я, однако мой голос был почему-то тихим и безжизненным — даже я сам с трудом его услышал. Мне все еще не было больно — это, похоже, уже из-за зелья крестного, — но от того, что произошло с моими руками, меня охватила настоящая паника. Как, как это могло случиться, и сможет ли школьная медсестра исправить это? А если нет? Если они всегда останутся такими? Я Малфой, и к тому же слишком молод, чтобы иметь такие страшные, уродливые руки! И какой Волдеморт меня дернул сунуться спасать Поттера?!
Pov Гарри Поттера
Пока мы шли по коридору к Больничному крылу, я изо всех сил старался не думать о том, чего избежал, благодаря шагавшему рядом светловолосому слизеринцу. Одного взгляда на то, во что превратились руки Драко, было достаточно, чтобы неделю просыпаться в холодном поту и с дикими воплями ужаса — а если представить, во что превратилось бы мое лицо, даже если б я и выжил после такого (что более чем сомнительно…). Как ни крути, а Малфой спас мне жизнь. Да уж, вопрос еще, КАК он это сделал — никогда не видел подобной магии, а ведь у него даже палочки не было! Беспалочковую магию я видел до
