дрожала, а голос на мгновение прервался. — Ты безумна, Белла! Твое место не в Азкабане — по тебе Мунго плачет! Отделение для буйнопомешанных!
— Ох, ох, ох, я тебя умоляю! — закатила глаза Беллатрисса. — Избавь меня от своего ханжества! Брось, Цисси, ты сама знаешь, что я права. У тебя два выхода, сестра — или убей меня, или уйди с дороги.
— Что? — Нарцисса нахмурилась. — Уйти? А ты не лопнешь от самомнения, Белла? Ты стоишь передо мной безоружная, и предлагаешь просто отпустить тебя?
— О-о-о, перестань, — с наигранным утомлением в голосе протянула Лестрейндж и я с ужасом заметила, что она медленно но верно перемещается вбок — в сторону выхода из коридора на лестницу! — Я знаю, о чем говорю, — продолжала она. — Что у тебя, что у этой глупой девчонки, которую ты воспитала, кишка тонка заавадить безоружную. Удержать меня вы не сможете, и вы обе это знаете. Я предлагаю выход. Я признаЮ свое поражение, и мы просто расходимся в разные стороны. Я поищу себе занятие в другой части замка, а вы займетесь своими делами. Ну а встретимся в следующий раз — посмотрим, чья возьмет.
Нарцисса явно заколебалась, да и я сама — тоже. С одной стороны Белла права: ну сколько еще мы простоим вот так, держа ее под прицелом? По-любому, недолго. Но с другой… С другой стороны все внутри меня буквально вопило против самой возможности отпустить за здорово живешь эту гадину, до полусмерти запытавшую Драко и отдавшую бы душу (если она у нее есть) за возможность убить Гарри, или хотя бы как-то ему навредить. Но… А вот если отбросить надежду на то, что Нарцисса сможет сделать это сама, — хватит ли духу лично у меня, чтобы убить Беллатриссу? В момент злости, пытаясь освободиться, да еще пока они сражались, я бы, наверное, и смогла бы — ну или мне хотелось так думать, — но… вот так, как сейчас? Стоя перед ней, безоружной — взять и произнести два слова, которые оборвут ее жизнь? И дело не в том, кто она, и насколько опасна… Дело во мне. Смогу ли я убить? Я прикусила губу. А ведь выхода-то нет. Отпустить ее нельзя…
Белла продолжала бочком пятиться к выходу. Если ничего не предпринять, она уйдет! У меня на глазах выступили слезы, мысленно я уже вопила два заветных слова во весь голос… Но Аваду не накладывают невербально. Мой рот, да и весь речевой аппарат, будто парализовало. Казалось, ничего нет проще, чем произнести всего лишь два слова — но ни губы, ни голос не слушались. Я опустила левую руку с палочкой Драко, и теперь целилась в Пожирательницу лишь своей, но произнести роковое Непростительное по-прежнему не могла. Кончик палочки подрагивал от напряжения.
Не сводя глаз с Нарциссы, Беллартисса вдруг остановилась, замерла, а потом слегка наклонила голову, словно прислушиваясь к себе. Потом сделала медленный шаг назад — и вдруг наклонилась, гибким, плавным, и в то же время неуловимо стремительным движением подхватывая что-то с пола.
— Берегись! — крикнула я, в секундном озарении понимая, что Белла вовсе не отступала, а шла к намеченной цели. Там на полу, принятая нами за еще один из прутьев разломанной метлы, валялась волшебная палочка кого-то из девчонок — не то Джинни, не то Гермионы. Пальцы Пожирательницы Смерти сомкнулись на гладком куске дерева, глаза зловеще сверкнули, лицо исказила гримаса темного торжества…
— Авада Кедавра!
Зеленая вспышка, ударившая в спину, казалось, на какое-то мгновение охватила целиком всю фигуру Беллы, словно заключив ее в ореол зеленого пламени. Ее глаза, за секунду до этого сверкавшие торжеством, удивленно распахнулись в неверии. Раздался женский вскрик, потрясенный, испуганный — но сорвался он с губ Нарциссы…
Тело Беллатриссы рухнуло на пол с глухим стуком. Пустые, мертвые глаза уставились в потолок. На лице навечно застыло смешанное выражение еще не успевшего уйти торжества — и одновременно удивления, недоверия, нежелания поверить в собственную смерть!
Я тихо охнула, поворачиваясь к выходу из коридора. Там — почти в самом дверном проеме, к которому притворно пятилась Белла — тяжело привалившись к стене, стоял Люциус Малфой. Его палочка медленно опускалась, дыхание было тяжелым, словно заклятие далось ему нелегко. Хотя почему это «словно»? Держу пари, так оно и было! Вид у лорда Малфоя был потрепанный: одежда в беспорядке, кое-где на мантии проступают темные пятна, подозрительно напоминающие кровь, волосы спутаны, а лицо наискось пересекает вздувшаяся красная полоса, словно от удара плетью. Судя по тому, как непросто далась ему Авада, повреждения этим не заканчивались…
— Люциус! — Нарцисса, словно отмерев, бросилась к мужу. С усилием отделившись от стены, он шагнул навстречу жене и крепко обнял ее. Я поймала себя на том, что невольно отвожу глаза, хотя уж для меня-то проявления нежности с их стороны не были чем-то необычным. — Ты ранен? Как ты? — с тревогой спросила Нарцисса, когда первый порыв чувств схлынул.
— Жить буду, — коротко ответил Малфой-старший. — Ох, родная… Ты сможешь простить меня?
— Простить?… — чуть озадачено проговорила она.
— Я убил твою сестру, — слегка нахмурившись, пояснил Люциус. — У меня не было выбора, она бы тебя тоже не пощадила, но это не меняет сам факт того, что я сделал…
Нарцисса не ответила, бросив взгляд не распростертое тело сестры, прикусила губу — а затем склонила голову и спрятала лицо в плече мужа. Несколько минут они стояли молча, крепко обнявшись, и он лишь утешающее поглаживал жену по волосам.
Мой взгляд упал на Гермиону, чары обездвиживания с которой спали в момент смерти Беллатриссы. Девушка, сидела у стены, прижимая руки к груди бессознательно-защитным жестом, и слегка изумленно наблюдала за этой парой — все-таки такие теплые отношения Малфои старались на людях не проявлять. Поймав мой взгляд, она кивнула в ответ на невысказанный вопрос о том, все ли с ней в порядке. Я кивнула в ответ и посмотрела в угол, туда, куда заклятие Беллы отбросило Джинни. Наколдованные веревки со смертью хозяйки тоже рассыпались, и младшая Уизли, по примеру Гермионы, сидела прямо на полу, потирая запястья, чтобы восстановить ток крови.
Тем временем Нарцисса тяжело вздохнула и с сухими глазами отстранилась от мужа.
— Прозвучит банально, — грустно сказала она, окидывая взглядом тело сестры, — Но по-настоящему Белла умерла много лет назад. Может, в Азкабане, а может быть, и еще раньше, в тот же день, когда исчез ее любимый Лорд. То, что было потом — уже… агония. Ты… Ты не убил ее, дорогой. Ты прекратил ее мучения. Остановил ее безумие…
«Нарцисса снова права», — подумала я. — «И снова от этого никому не легче. Ну, по крайней мере, то, что Люциус так вовремя подоспел к нам на выручку — уже хорошо. Уж у него-то рука не дрогнула — особенно при прямой угрозе его жене и сыну. Хотя, с другой стороны, сомневаюсь, что он Драко вообще заметил…»
Именно в этот момент Малфой-младший (видимо, возмущенный таким отсутствием внимания к своей пострадавшей персоне) зашевелился и опять слабо застонал, напоминая присутствующим о себе. Я тут же снова рухнула на колени рядом с братом, хотя и не представляла, чем еще могу ему помочь. Нарцисса отстала от меня ненадолго, бесцеремонно отодвинув меня в сторону и опускаясь рядом.
— Блейз, быстро в лазарет, — непререкаемым тоном распорядилась она. — Зелий почти не осталось, но в моей сумке еще есть восстанавливающее. И позови мадам Помфри, она все-таки профессионал!
Мне и в голову не пришло спорить. Вскочив на ноги, я заметила, что в дверном проеме мелькают тени приближающихся людей, но Люциус, заметив мою тревогу, успокаивающе покачал головой — он, очевидно, знал, кто следует за ним. Кивнув отцу, я кинулась к двери «лазарета».
Pov Драко Малфоя
Когда я пришел в себя, голова гудела, точно чугунный котелок, по которому непослушный ребенок лупит поварешкой. Уж не помню, где я вычитал такое сравнение — но оно как нельзя лучше подходило к случаю. Это, впрочем, не было особенно больно — да я почти и не ощущал вообще никакой боли, не считая легкого покалывания в правой руке. Ну, учитывая, что я на ней лежал, думается, она просто немножко затекла.
«Где я, интересно?» — подумалось мне. Последнее, что я помнил — это появление моей милейшей тетушки в коридоре, куда меня зашвырнул один из великанов, когда я зазевался. Однако при воспоминании о «воздушном побоище», которое мы с Гарри устроили, на лице волей-неволей появилась улыбка.
Вообще, поначалу у нас все шло как нельзя лучше. Вылетев из окна директора мы в два счета
