друг от друга, чтобы можно было надеяться добраться. Странное дело, но внизу, на полу, где мы находились, осколков лестницы не было, а с одной стороны — ближе к наружной стороне башни, в полу зияла огромная, с шестую часть помещения, дыра, дна которой было не видно. Когда я кинул вниз камушек, всплеск раздался только через несколько секунд — глубина порядочная, да еще на дне вода… Брр. Нет, плавать я умею, конечно, но от купания в подземном водоеме на такой глубине, где водится непонятно что, меня, пожалуйста, увольте! Поттер, видно, в этом вопросе был со мной солидарен, потому как побледнел, и предложил «отойти от этой ямы». Ну, в общем, выхода мы так и не нашли.
Снаружи Уизли и секунданты, наконец, бросили бесплодные попытки докричаться до нас, или еще каким-нибудь образом поспособствовать нашему освобождению, и покинули обозримое пространство. Оставалось только молиться, что они пошли за профессорами. Мы с Поттером уселись на остатки лестницы, еще поднимавшейся на высоту около полутора метров, и стали ждать их появления. Ничего другого просто не приходило в голову. Поговорить нам, в принципе, было о чем — в голове теснились сотни, если не тысячи вопросов, однако слова просто не шли с языка. Казалось страшным нарушить установившееся молчание, и мы просто сидели рядышком, и наблюдали, как ветер гоняет по двору опавшие листья.
Сидеть на лестнице почему-то казалось удобнее и безопаснее чем на полу. Вскоре свет стал потихоньку тускнеть — солнце начинало клониться к закату, и в Рассветной башне сгущались сумерки. Мне стало неуютно, и я, втащив палочку, прошептал «Люмос». Кончик палочки слабо засветился. Я нахмурился, сосредоточившись посильнее, и тут палочка полыхнула ослепительной вспышкой, озарившей башню как солнце, а потом резко погасла, оставив нас в показавшейся совсем густой тьме. Снаружи было еще светло, кусок двора, который мы видели, был пока залит светом, но здесь, в Башне, становилось мрачновато.
— Ну, вот и первое доказательство здешней магической нестабильности, — ровно проговорил я, стараясь, чтобы мой голос не дрожал от волнения. Гарри посмотрел на меня со смесью испуга и тревоги.
— Если даже Люмос работает через пень-колоду, то что будет с более сложной магией? — спросил он. Я сглотнул.
— Боюсь, лучше не проверять…
— Смотри!
Во двор стремительной походкой вошел Дамблдор. Директор был сосредоточен и очень обеспокоен. По пятам за ним следовали МакГонагалл и Снейп, тоже встревоженные, с озабоченными лицами и палочками наизготовку. За Снейпом, на порядочном расстоянии следовали Грег и Тео, Уизли, красный, как помидор, с все еще зелеными волосами, держался поодаль, а Томас и Финниган шли рядом, успокаивающе похлопывая его по плечам. Дамблдор нетерпеливо обернулся к ним и что-то спросил. Наши сокурсники дружно закивали, а Уизли, ткнув пальцем в сторону двери, оживленно что-то залопотал. Не дослушав, директор подошел вплотную к арке, и, вытащив палочку, постучал ею по стене — с нашей стороны казалось, что по стеклу. Потом, снова убрав ее, Дамблдор принялся ощупывать стену пальцами, что-то бормоча, и почти прижимаясь к ней лицом.
Мы с Поттером с надеждой переглянулись. Если уж Дамблдор взялся, то, наверное, придумает, как нас вытащить. Однако по мере того, как он продолжал осмотр, лицо директора мрачнело, и наши надежды таяли. Наконец, с глубоким безнадежным вздохом, директор повернулся к столпившимся за его спиной ученикам и двум деканам, и что-то сказал. Мы не слышали ни звука, однако увидели, как смертельно побледнел Снейп, а МакГонагалл, охнув, закрыла лицо руками. Но наибольший сюрприз преподнес Рональд Уизли — он позеленел, став одного цвета со своими волосами, и грохнулся в обморок. На лицах всех собравшихся были шок и неверие.
Не сговариваясь, мы с Гарри вскочили, и, подбежав к прозрачной стене, застучали в нее руками, ногами, чем придется.
— Эй! Эй, мы все еще здесь! Вытащите нас отсюда! — я не отдавал себе отчета в том, что из нас выкрикивал все это, может статься, что оба. Однако все наши усилия были тщетны — они слышали нас не лучше, чем мы — их.
Наколдовав носилки, директор при помощи левитационного заклинания переложил на них Рона, и, указав на Томаса и Финнигана, что-то сказал — видимо, попросил отнести его в больничное крыло. Грег и Тео, бросая полные ужаса и печали взгляды на башню, уплелись следом, так что во внутреннем дворике остались только учителя.
Дамблдор, еще что-то сказав, обернулся, и посмотрел на Башню — одновременно с разочарованием и бесконечной грустью, но и, как мне показалось, с затаенной надеждой. Взгляд директора заскользил от арки выше, по стене, и, наверное, вплоть до стеклянного купола. Он еще что-то сказал, не отрывая взгляда оттуда, а потом отвернулся, и, взяв за плечо МакГонагалл так, словно хотел поддержать, медленно повел ее назад, к выходу. Я просто не верил — они что, бросили нас здесь? Нет, не может быть!
Северус, бледный, как полотно, приблизился к арке. Гарри, пнув ее еще пару раз, сполз по стене рядом, и то ли плакал, то ли просто сидел, уткнувшись головой в колени, а я все еще стоял, глядя на крестного, который осмотрел арку, словно еще не веря в то, что видел. Еще никогда, никогда за всю жизнь, я не видел Снейпа таким. Он медленно вынул что-то из кармана, и, положив на руку, ладонью прижал это к стене, беззвучно шевеля губами. Через прозрачную поверхность я различил свою фамильную печать (убью Грега, с одной стороны, а с другой, у Северуса будет поцелее), и, протянув свою ладонь, приложил ее к тому же месту, где лежала рука крестного. Под пальцами появилось знакомое покалывание, и я чуть не вскрикнул, а в следующий момент ощутил в своей руке холод металла. Кольцо, пройдя сквозь стену, легло мне в ладонь, однако руку Северуса стена не пропустила. Я, вздохнув, надел кольцо на место, и снова уставился в удивленные, но все еще полные боли черные глаза. А что если…?
— «Северус! Северус, прошу тебя! Ну если кто и может услышать меня из этого забытого всеми богами места, то это такой мастер леглименции, как ты! Северус, пожалуйста! Ты слышишь меня? Я здесь! Я живой, и Поттер тоже! Прошу, услышь меня!» — я думал изо всех сил, концентрируя всю свою ментальную силу на том, чтобы передать мои мысли крестному, и наградой мне стало облегчение на его лице. Снейп на минуту закрыл глаза, словно пытаясь взять себя в руки, а когда открыл, на его лице сквозь тревогу и отчаяние, проступила тень надежды.
— «Драко…» — его мысленный голос казался далеким и неясным, но он был — я знал, что это он!
— «Я здесь, крестный!»
— «Послушай меня… Мы не можем помочь вам — с нашей стороны нет никакой возможности. Вас привело туда редчайшее сочетание магических сил… Повторить его — не в нашей власти. Но если и есть надежда для вас двоих спастись, она не снаружи. Она в вас самих. Ты слышишь меня?!
— «Я слышу, Северус… Но я не понимаю. Как это — надежда в нас самих? Что нам делать?»
— «Искать способ выбраться. Если кто-то и может, то только вы сами, Драко… — в глазах крестного все еще была боль пополам с тревогой. Он помолчал, и я уже думал, что связь оборвалась, но нет. — «Берегите себя… Оба.»
— «Ладно». — Я кивнул, забыв, что он не может меня видеть. Снейп через силу ободряюще улыбнулся мне, и, отвернувшись, быстрыми шагами отправился следом за Дамблдором и МакГонагалл.
Я обернулся к Поттеру. Мы снова остались одни в прОклятой Башне…
Глава 8
Башня Восхода (название посвящается любителям «Принца Персии»)
Pov Гарри Поттера
Я сидел, закрыв глаза, и тщетно пытаясь убедить себя в том, что еще не все потеряно. Я так верил в то, что Дамблдор освободит нас! В то, что директор мог нас бросить на произвол судьбы, верить хотелось не больше, чем в то, что эта чертова Башня станет для нас могилой! Неужели ему опять приспичило устроить мне «испытание»? Я когда-то жаловался на спокойную жизнь, и на то, что мне не дали поучаствовать в приключении в конце прошлого курса? У меня было помрачение рассудка, не иначе! Верните меня в спокойную рутинную жизнь!!! Хотя, с другой стороны, не бывает безвыходных ситуаций. Может статься, из этого действительно выйдет неплохое приключение? Вот только разделить его придется не с Роном и
