— Мусса не сказал тебе?
— Он болтал что-то насчет тайников Мащаева.
— Все верно. Я знаю, где они.
— Ты откуда знаешь? Он что, тебе сам сказал?
— Давняя история. Мне сказал человек, который строил и заполнял эти тайники. Он мертв. Машаев мертв. Некому прийти за этим оружием.
— И почему ты не выслужился? Не отдал русским псам эти склады?
— Такими вещами не раскидываются.
— А почему ты думаешь, что у меня проблемы с оружием? — Синякин сложил руки на груди и уставился вопросительно на собеседника.
— У тебя проблемы со всем, Абу Со всем. После того как русские накрыли два ваших схрона, ты считаешь патроны, как алкаш мелочь на опохмелку. Твои люди покупают патроны у солдатиков не от хорошей жизни. Скажи, какая война без оружия?
— Не спорю.
— Чем будешь воевать, Абу?
— А почему ты решил, что я буду воевать?
— Потому что больше ты ничего не умеешь.
— Не скажи, Джамбулатов. Не скажи… Я умею многое… Но ты-то что хочешь сам? Ты хочешь воевать?
— Не хочу, — возразил Джамбулатов. — Но могу. Мне нужны деньги.
— Я не слишком богат.
— Ты скромничаешь… Ты покупаешь оружие у кого придется. Купи у меня… Я готов. Потом уйду.
— Куда?
— В Грузию. В Турции у меня родственники… Я не потеряюсь.
— Да. Такие, как ты, не теряются… А если все не так? Если все по-другому?
— А как?
— А так. Ты продолжаешь выслуживаться перед русскими псами. И сдашь меня, когда представится случай.
— Э, нет. За мной слишком много тянется. И Мовсаровы на моем хвосте. Когда я сидел в камере, они пытались убить меня, купив ментов.
— И те не продались?
— Нет.
— Иногда бывает.
— Бывает.
— Мы говорим честно, Руслан. Без утайки. Зачем ты мне нужен потом, когда отдашь мне оружие?
— А у тебя есть люди, которые могут то, что я? Которые умеют воевать так, как я?
— Зато они верные.
— А я — умный… Кроме того, у нас общие враги. Ты, кажется, не особо любишь Хромого и его прихвостней.
— Не люблю, — кивнул Синякин. — А кто его любит… Что же мне с тобой делать, Руслан Джамбулатов?
— Решай… Или расходимся. Или работаем вместе…
— Работаем?.. Работа будет… Давай, — кивнул Синякин рябому, который стоял, подпирая косяк, в углу Тот послушно стал раскладывать на столе хлеб и сыр.
— Пить будем за соглашение? — усмехнулся Джамбулатов.
— Пить… Ты же знаешь, нам пить запрещено. Аллах запрещает.
— А, понимаю…
— Но под крышей Аллах не видит… На столе появилась бутылка джина — из той же партии, из которой поили пленного американца.
— Пью только это зелье, — Синякин плеснул джин в стакан. — Досталось несколько бутылок по случаю.
— Настоящий?
— Не подделка же… Не люблю подделку. Ни в чем… Смотри. Не обмани меня, Джамбулатов, — сжимая стаканчик с джином, произнес Синякин.
— Не обмани меня, Абу — Джамбулатов поднял свой стакан с джином.
Глава 21
