полпальца меньше налил» — заявил один бомж другому — удавка из проволоки, труп — в лесополосу. Тоже типичная история — за недолив спиртного народу пало, наверное, намного больше, чем в Афганской войне… Мать поругалась с сыном и влила тому в водку флакон психотропного вещества. Угробив его, отравилась сама… На пригородном кладбище в свежей могиле нашли труп шестнадцатилетей девчонки — жутко изуродованный, с содранным скальпом. В тот же день взяли за это дело убийц — двух ее одноклассников. Развлекались ребята со скуки… Обычная житейская гнусь.
Да тут еще замучили общегородские мероприятия. «Арсенал», «Мак-2000». «Гастролер». Обещали очередной этап измотавшего каждого сотрудника милиции на Руси «Вихря-антитеррора». Городским властям вновь захотелось призвать к порядку приезжих.
— Проводим рейды по гостиницам, — заявил на инструктаже начальник милиции общественной безопасности УВД. — Нарушение режима проживания, оружие, наркотические вещества — этому основное внимание. В каждой группе — сотрудник угрозыска или РУБОПа, паспортной службы, бойцы ОМОНа. Действовать вежливо, но решительно. Соблюдать права граждан и социалистическую законность.
По старой привычке начальник МОБ сказал «социалистическая законность», хотя давно уже нет ни социализма, ни законности, ни порядка.
Косарев и Мартынов попали в одну группу. Гостиница «Восток» вполне оправдывала свое название. Но точнее ее все-таки было бы назвать «Кавказ».
— Стой здесь. До последней капли крови. Никого подозрительного не выпускай, — проинструктировал Косарев бойца ОМОНа, чье стокилограммовое тело загородило выход из гостиницы. — Работаем по этажам. Одна группа — в правое крыло. Другая — в левое. Рации — на третьем канале.
Мероприятие проходило уныло и неинтересно. Агент еще вчера сказал Косареву, что Новокузнецкая банда, жившая в этой гостинице, сказала «завтра менты со шмоном заявятся» и исчезла в неизвестном направлении. Косарев в очередной раз убеждался, что работа без конкретной информации, да еще в таких масштабах — дело совсем бестолковое.
Так и получалось. Постучаться в номер, проверить паспорт, досмотреть вещи в случае необходимости — и до свидания. Почему-то как раз в тот день все постояльцы подобрались как на подбор вежливые и правопослушные
— У вас на меню печати нет. Администратора сюда, — наконец нашел к чему прицепиться командир группы омоновцев — бывший сотрудник ОБХСС.
Хоть какой-то результат. Будет чем забить рапорт. «Нарушение правил торговли» — звучит!
Этаж за этажом. Номер за номером.
— Гуляем? — спросил Косарев, открывая незапертую дверь. Можно было бы и не спрашивать. Гульба была в самом разгаре. Двое кавказцев, две туполицых, смазливых дивчины и скромно сидящий в углу качок собрались в номере. Стол ломился от выпивки и еды.
— Сутенерствуешь, сынок? — спросил Косарев качка.
— Да нет. К знакомым зашел.
— Ага. В горном ауле вместе жили ? Как их хоть зовут, братьев твоих?
— А чего, я помню.
— Забирай своих матрешек и дуй отсюда, — порекомендовал Косарев.
Качок нахмурился, недовольный тем, что заработок срывается. Девочки — видно сразу — из интимной фирмы. Качок — охранник, который привел их в номер и должен получить деньги, после чего оставить своих подопечных для любовных утех, а через пару часов (или поутру) получить их целыми и невредимыми обратно.
— Но… — решил возразить качок.
— Не раздражай. Иначе всю твою фирму на уши поставлю.
Парень пробурчал что-то под нос и вместе с девахами удалился.
— Цепляете тварей всяких, а потом плачете, что вас водкой с психотропными веществами накачивают, — сказал Косарев.
— Да мы… — начали оправдываться покрасневшие кавказцы солидного возраста.
— До свидания, — Косарев отдал их паспорта и вышел прочь.
Следующий номер. Тук-тук. Два дагестанца без отметки о проживании — в отделение на разбор и на штраф… Следующий.
Нет пропуска в гостиницу — в отделение… Суровая работа для уголовного розыска — борьба с особо опасными уклонистами от регистрации…
С третьим этажом покончено. Теперь на четвертый.
— Хоть бы пару патронов, или доллар фальшивый найти, — сказал Мартынов.
— Да брось ты., — отмахнулся Косарев. — Меньше думай о том, как пустить пыль в глаза. Вечер прошел бесполезно — и спиши его.
Группа разделилась. Пошли по номерам. Косарев закончил проверку своих номеров и направился в конец коридора.
Там работал старший лейтенант — участковый из местного отдела. Подойдя к дверям, Косарев услышал возбужденные голоса. Переговаривающиеся особенно не стеснялись в выражениях.
— Ты чего, черножопый, решил за сто баксов откупиться?
— Э, мое, клянусь хлебом. Не хотэл продавать. Сам хотэл косяк забить!
— А кого волнует — хотел или не хотел. На хранение тянет. Два года на парашу.
— Нэт денег больше… Ну, двести.
— Что? Мне, офицеру?! Двести баксов? Ты о чем? А со старшим делиться? А с товарищами по работе? Ты чего, обезьяна?
— Э, зачем обзываться?
— Не нравится? А дубиной по ребрам?
— Ладно. Бэз денег оставляешь. Триста баксов.
— По рукам. Четыреста… , — Триста пятьдесят.
— Уговорил…
Косарев взмахом руки подозвал омоновца и Мартынова, толкнул дверь. В номере старший лейтенант держал за шкирку кавказца. На столе лежал кулек с анашой.
— Понятых, — кивнул Косарев омоновцу.
— Э, братья, — озадаченно посмотрел на пришедших кавказец. — Больше четырех сотен баксов нэт.
— И не надо. Побереги на адвокатов, — Косарев завернул руки кавказцу, нацепил на них наручники и засунул ему кулек в карман.
— Э, брат, ты что дэлаешь?
— Твои братья в другом месте, — он толкнул кавказца на стул и кивнул старшему лейтенанту. — Пошли, перекинемся словечком.
Они прошли в темный холл, где стояли расшатанные кресла и неработающий телевизор за решеткой.
— Значит, пятьсот баксов тебе? — спросил Косарев.
— Вы о чем?
— Двести — мало ? Надо со старшим поделиться ?
— Я бы поделился.
— Да-а?
— Поделился бы, падлой буду.
— Ты и так падла.
Косарев ударил старшего лейтенанта в грудь, тот отлетел на пару шагов. Потом последовал оглушающий удар в лоб, и участковый впечатался в стенку.
— Душманский прихвостень, — прошипел Косарев. — Таких гадов четвертовать надо.
— Да вы… Да ты, — участковый встряхнул головой. — Это так даром не пройдет.
— Не пройдет? — Косарев взял старшего лейтенанта рукой за горло, встряхнул, потом отпустил и перевел дыхание. — Я бы тебя, будь моя воля, здесь бы и порешил… Можешь подать на меня рапорт.
— Так со своими нельзя! Могу ведь и без рапорта разобраться.
