Тюрьма
Прибытие автозака
Автозак остановился: послышалось лясканье сдвигаемых ворот так называемого «шлюза»; машина въезжает в «шлюз» – закрываются первые ворота, и открываются еще одни. Автозак въезжает во двор тюрьмы. Все меняется: интонации голосов конвоя, лай овчарок, запахи. Если успеешь оглянуться вокруг, то увидишь иные цвета, иные камни. Конвоиры равнодушно-спокойны, однако в содружестве с тюремщиками могут «нагнать жути»: напустить овчарку на кого-нибудь, наподдать прикладом по ребрам. Роптать бессмысленно: «нагнетание жути» – испытанный элемент тюремной практики.
Боксы
Из автозака заключенные переходят в боксы: начинается «сборка». Боксы – небольшие камеры площадью от 1 квадратного метра с узкой скамьей или выступом вдоль стены. В них помещаются заключенные перед этапом, перед вводом в камеру, во время вызова к следователю или адвокату и т.п.
Сборка
Сборка – действие, мероприятие, аналогичное, скажем, одновременной записи данных новорожденного в роддоме и его регистрации в ЗАГСе. На «новорожденного» заводится дело; в специальную карту при нем заносятся его особые приметы, татуировки, шрам от аппендицита. Обязательно – дактилоскопия (отпечатки пальцев), медосмотр.
От первичного медосмотра в СИЗО (тюрьме) может зависеть очень многое. Занесенная в медкарту болезнь, а тем более инвалидность помогут выхлопотать медпомощь, лекарства на долгом пути от тюрьмы до зоны, а в самой зоне – получить соответствующую работу. Впрочем, раньше практиковалось снижение 1-й группы инвалидности до 2-й, 2-й – до третьей, а 3-й – до «возможности легкого труда».
Абсолютными льготами по инвалидности пользуются лишь явно увечные – безногие, слепые, безрукие или находящиеся в двух шагах от «гробового входа». Иногда и у одноногих отбирают деревянную ногу или протез – до этапа на зону, по усмотрению врачей.
Шмон в тюрьме
Шмон (обыск) в тюрьме резко отличается от поверхностного капэзэшного шмона. Из подошв обуви выдергивают супинатор (железную пластину, пригодную для изготовления заточки), заставляют присесть раздетого догола зека, раздвинуть ягодицы; ощупывается досконально вся одежда.
Существует множество способов проноса денег и запрещенных предметов в тюрьму и зону, они достаточно подробно описаны в детективно-тюремной беллетристике. К тому же еще до тюремных ворот многие из этих способов становятся известны первоходочникам от бывалых людей. Как мы уже говорили, отбираются в основном предметы, могущие послужить орудием самоубийства и убийства. Впрочем, если и не хочется ни кончать с собственной жизнью, ни прерывать чужую, то все-таки запрещенный предмет – «мойка» (лезвие), гвоздь или катушка ниток дают ощущение некоей победы над тюрьмой, дают чувство свободы и независимости…
В свое время я ухитрился довезти от КПЗ и пронести в зону ни разу не пригодившуюся мне половинку ножовочного полотна; всякий раз прохождение шмона с полотном оборачивалось неделей хорошего настроения.
Стрижка
Парикмахер превращает гражданина в тюремного зека: борода, часто усы, вообще – волосы – состригаются, бреются. До суда по закону стричь наголо нельзя, но в тюрьме стрижка обычно аргументируется вшивостью, чесоткой и т.п. Между прочим, стриженный наголо подсудимый вызывает у судьи и «кивал» (народных заседателей) вполне закономерные ощущения. Лысая голова может обернуться лишним годом срока.
Фото
Фотограф увековечивает «нового человека» для тюремного дела и всевозможных регистрационных карт. В тюрьме все иное, особое – так и эти фотоизображения в фас и в профиль (необязательно даже быть лысым) превращают симпатичное лицо в преступный образ: меловые щеки полупокойника, остекленевшие глаза… Это касается не только фото на входе в тюрьму – фото для справки об освобождении точно такое же.
Транзитка
Часто после обработки отправляют в транзитную камеру. Там могут быть шконки для сна и отдыха (о них позднее), а могут – и старинные коммунальные нары в два этажа (они сохранились во многих пересыльных тюрьмах).
Именно на сборке, а точнее – в боксах и в транзитных «хатах» (камерах) человек впервые сталкивается с законом и беззаконием (беспределом) тюремно-лагерного мира. Дело в том, что именно в транзитках зековский народ проходит сплошными потоками и исчезает в неизвестных направлениях. Сколачиваются временные группировки беспредельщиков, обирающие первоходочников и просто бессловесных зеков. Иногда происходят и кровавые разборки: встречаются фуфлыжник (должник) с кредитором, разномастные враги…
Впрочем, этот период жизни зека богат и положительными впечатлениями. Люди иногда сходятся мгновенно, взаимные симпатии за короткий срок перерастают в уважение и дружбу, зек по- братски поддерживает зека.
Никогда не забуду Валерика Зангиева, осетина из города Алагир, «подогревшего» меня десятью пачками сигарет, полотенцем и «марочками» (носовыми платками) перед разводом по постоянным «хатам». Наш ночной разговор («базар») в транзитке питерских «Крестов» не просто скрасил
