Что означает это «там», быстро соображал нарядчик, но никак не мог сообразить.
– Там, – продолжал Фан Фаныч, – я занимался решением проблемы большой государственной важности. Мне дорога каждая минута, а потому прошу вас немедленно доложить обо мне.
И Фан Фаныч дружески потрепал растерявшегося нарядчика по плечу.
Через несколько минут, вытирая со лба испарину, нарядчик стоял перед начальником фаланги.
– Что там у тебя стряслось? – спросил «хозяин».
– Вчерашний трамвай чудного привез. Говорит, что он большой ученый и вас должны были поставить в известность о его прибытии.
Начальник призадумался. Он знал, что Берия понасажал в лагеря ученых с мировыми именами, чтобы те не отвлекались, пьянствуя, заводя шашни с чужими женами и интригуя друг против дружки, от решения больших государственных проблем. Те работали в обстановке большой секретности в «шарашке» и спецбюро. За хорошее обеспечение и уход за ними, за поддержку и помощь по решению задачи создания новых типов самолетов и вооружения начальники получали внеочередную звездочку. Все это несомненно начальник мигом прокрутил в голове. Может, и мне пофартит, наверняка прикинул он.
– Веди! – приказал «хозяин». – Поглядим, что за птица…
Через некоторое время дверь без стука распахнулась. Так входят в кабинет начальства только те, кто знает себе цену. Подойдя к привставшему из-за стола начальнику, Фан Фаныч протянул руку для приветствия и добродушно сказал:
– Да вы садитесь, Василь Василич, садитесь. – И с таинственной интонацией добавил: – Мы же с вами хорошо знаем, что в ногах правды нет.
Все это ошеломило и озадачило не только самого начальника, но и во второй раз нарядчика, который вошел следом и топтался возле дверей. Хозяин зоны привык к тому, что все его называют не иначе как – гражданин начальник. А этот запросто, по имени-отчеству. Откуда только имя узнал? И что это за намек насчет какой-то правды в ногах? Кто не знает, что правда сидит, а не стоит? Что за всем этим кроется? И почему этот Фан Фаныч уселся без приглашения в мягкое кресло? Василь Васильевичу стало не по себе. А вдруг это никакой не ученый, а лагерный прохиндей.
Тем временем Фан Фаныч продолжал говорить. При этом он то кивал на телефон, то тыкал указательным пальцем куда-то вверх, то большим пальцем указывал за спину:
– Так вы позвоните начальнику всех лагерей железнодорожного строительства на Дальнем Востоке Френкелю Нафталию Ароновичу. Он в курсе. Можете от себя добавить, что я прибыл и благодаря вашей заботе приступаю к работе над проектом без промедления…
Фан Фаныч верно просчитывал ситуацию и знал наперед, что с фаланги Френкелю не дозвониться, да и начальник зоны не отважится беспокоить одного из высших гулаговских чинов, к тому же крутого по жизни, по такому пустяку.
– Позвольте поинтересоваться, – осторожно начал «хозяин», – над чем вы работаете?
Он сам поморщился от того, что обратился к зеку на «вы».
– Разглашать не имею права. Государственная тайна. – Фан Фаныч подумал и добавил, понизив голос: – Только вам, как непосредственному начальнику, вкратце, в двух словах, без подробностей и деталей. Многие ученые мира бились над проблемой осушения озера Байкал, затрудняющего сообщение Дальнего Востока с европейской частью. Великому Эйнштейну, лауреату Нобелевской премии, и то проблема не покорилась. Только я уже почти нашел ключ к реализации этого проекта. Все идеи и наброски расчетов тут. – Он постучал себя по лбу пальцем.
– Сколько времени вам потребуется для решения этой проблемы? – спросил «хозяин».
Он прикидывал: «У него четвертак. Заломит сейчас лет двадцать. Тут ты гусь и всплывешь на чистую воду. Будь ты шарлатан, будь ты ученый, но я не дурак ждать столько лет».
– Поскольку все расчеты в основном готовы и находятся здесь, – Фан Фаныч снова постучал костяшками пальцев по своей стриженой голове, – то потребуется несколько месяцев. Может, три, может, четыре, ну максимум полгода…
Договорились быстро. «Хозяин» обеспечивает Фан Фанычу необходимые условия для доработки проекта, а тот через полгода сдает готовый проект, о чем «хозяин» самолично доложит наверх.
В тот же день «великий ученый» получил в свое распоряжение отгороженный угол в бараке, а уже на следующее утро там дымилась печка, сложенная для него персонально. Дабы мысли в голове не остужались. В последующие дни его «технический секретарь» то и дело бегал то за дровами, то с котелком на кухню, то к выгребной яме с парашей на одну персону.
Получив все необходимое, Фан Фаныч принялся за работу. Вскоре, получая двойную пайку, он поправился, нагулял жирок. На него с завистью приходили смотреть зеки, особенно с новых этапов. Несмотря на все отсрочки и затяжки, пришло время сдавать проект. «Великий ученый и изобретатель» сумел настоять на том, чтобы защита и передача проекта состоялась в присутствии авторитетной комиссии, и она прибыла. Фан Фаныч появился в просторном кабинете «хозяина». Поздоровавшись с членами комиссии и назвав некоторых по имениотчеству, он небрежно кинул рулон ватмана на стол начальника.
– Прежде чем приступить к изложению моего открытия, – начал Фан Фаныч, – я хотел бы, с разрешения уважаемой комиссии, задать присутствующим несколько вопросов, вводящих в курс дела.
Получив разрешение, он обратился к важному московскому чину:
– Скажите, много ли у нас в стране лагерей и колоний?
– Точная цифра – секрет государственной важности, – ответил чин, – но могу сказать однозначно. Много.
– А много ли в них содержится зеков?
– Много, очень много, – зашумели члены комиссии, которым не терпелось ознакомиться с величайшим открытием века.
– Поясню свою мысль вкратце, – продолжал Фан Фаныч, – потом у вас будет возможность ознакомиться с проектом в деталях, посмотреть чертежи, диаграммы, графики. Все пояснительные документы и расчеты в этой папке. Итак. Члены комиссии знают, это не является ни для кого большим секретом, что в обход южной и северной частей Байкала нам приходится прокладывать железную дорогу. Это для страны обходится чрезвычайно дорого, к тому же растягиваются сроки пуска участков в эксплуатацию. Приходится разрабатывать огромное количество скального грунта. Поэтому я выбрал самый дешевый и самый оригинальный вариант прокладки железнодорожных путей по осушенному дну Байкала. В чем его основная суть? К Байкалу, как по южной, так и по северной железнодорожной ветке подвозим шестнадцать миллионов вагонов сухарей. Ссыпаем в озеро. Затем ссыпаем туда же семь миллионов вагонов сахарного песку. Как известно, вода в Байкале пресная. Большой мешалкой все размешиваем. Тут у меня мешалка в деталях разработана. – Фан Фаныч кивнул на папку. – Свозим со всей страны зеков с ложками. Три дня – и Байкал сухой.
Конечно, члены комиссии давно уже поняли, что над ними издеваются самым наглым образом, и может быть, первым понял это сам «хозяин». Он сидел и скрипел зубами от ярости. Фан Фаныч оказался классным чернушником и отменным мошенником. У Фан Фаныча четвертак. Терять ему нечего. Он взял, вернее, украл у «хозяина» хороших полгода и прожил их как человек. И при этом до конца срока заслужил уважение и авторитет у других зеков.
Часть третья.
Наказания на Руси
Как ни удивительно, но лишение свободы в виде заключения в тюрьму долгое время было одним
