— Надеюсь, ваш племянник не собирается обидеть мою дочь, — холодно заметил он.
— Обидеть?
— Ни один другой мужчина не может пригласить ее на танец, пока этого не сделает он — вы ведь почетные гости, — а он не двигается с места.
— Ах, боюсь, он не приглашает ее только потому, что не знает, как это делается. В Индии подобное не принято.
Пришла очередь дону Педро сказать «Ах!».
— Но, как я понял, вы тоже никогда не танцевали, — заметил он.
— Совершенно верно. Однако мой племянник робок, а я нет.
Дон Педро слушал ее с интересом.
— Как я понимаю, вы никогда не были замужем, сеньорита, — сказал он, глядя ей в глаза. — Как такое могло случиться со столь красивой женщиной?
— Вы развлекаете меня лестью, сеньор? — Елена оглянулась. — Однако вы-то женаты.
— Мы же цивилизованные люди, разве не так? — И в этот момент ему в голову пришла мысль, опровергающая его же собственное высказывание.
— Хотелось бы надеяться на это, сеньор.
— Тогда мы можем договориться с вами о встрече наедине для беседы?
Елена решила позволить ему самому залезть в петлю.
— С большим удовольствием, сеньор. Чем раньше, тем лучше.
— Ну... я гуляю по утрам у моря. Там спокойно, уединенно и к тому же очень красиво. До восхода солнца это самое прохладное время.
— Боюсь, что это очень рано для меня, сеньор. Не могла бы я прийти в вашу контору попозже?
— В мою контору? — Его брови поднялись. — Вы так смелы, сеньора.
— Почему нет? Нам же надо кое-что обсудить, — дразнила она старика. — Мой племянник будет сопровождать меня, конечно.
Испанец нахмурил брови:
— Вы меня не поняли, сеньора.
— Напротив, сеньор, я вас прекрасно поняла. Но я приехала в Диу искать жену племяннику, а не приключений для себя.
Лицо дона Педро вспыхнуло от гнева.
— Итак, — продолжала Елена, — мы придем в вашу контору завтра в одиннадцать часов, чтобы обсудить все необходимое для предстоящей свадьбы. А сейчас, сеньор, я хочу пожелать вам доброй ночи.
Она оставила его стоящим посреди зала и провожающим ее горящим от ярости взглядом.
— Имеются некоторые трудности, — начал разговор дон Педро на следующее утро, когда Елена и Уильям расселись в его конторе. — Некоторые трудности деликатного свойства.
— Вы имеете в виду индийскую кровь моего племянника? — напрямую спросила Елена.
— Ну... — Домингес выглядел смущенным. — Поскольку вы сами подняли этот вопрос, сеньорита, увольте меня от ответа. Я потакающий во всем дочери отец и не могу заставить ее выходить замуж за человека, который... ну...
— Неприятен ей? — продолжила за него Елена, глядя на внезапно покрасневшего Уильяма.
— Я не говорил этого, сеньорита. Просто ваш племянник не нравится Изабелле. И, конечно, она обижена его невниманием на приеме.
— Я уже объяснила это, — заметила Елена. Уильям выглядел сбитым с толку.
— Для меня ваших объяснений достаточно, сеньорита, хотя едва ли это может успокоить дочь. Но есть другие сложности, более важные, — заторопился он. — Это вопрос его национальности. Ваш племянник англичанин. Англия и Испания в настоящее время в состоянии войны. Я знаю, этому мало придают значение наши здешние португальские друзья, но это важно для меня.
— Мой племянник никогда не видел Англии, — возразила Елена. — В нем столько же португальской крови, сколько и английской.
— И еще вопрос. О религии. Ваш племянник верит в Бога, сеньорита?
— Христианство не имеет почвы в Индии, — холодно сказала Елена. — Хотя, конечно, оно присутствует в наших сердцах. Мой племянник — христианин.
Домингес скептически улыбнулся:
— Сейчас многие называют себя христианами, а на самом деле еретики.
— Итак, вы пригласили нас, желая сказать, что не может быть и речи о браке между моим племянником и вашей дочерью, так надо понимать?
— Сеньорита, весьма сожалею, что заставил вас напрасно совершить столь долгое путешествие...
— Действительно! Император будет очень недоволен. Глаза Домингеса округлились:
— Император принимает участие во всем этом?
— Конечно. Мой племянник хочет жениться на вашей дочери только потому, что на этом настаивает император.
В первый раз за время разговора Домингес выказал обеспокоенность.
— Было несколько предложений передать факторию в собственность Испании, — продолжала Елена, — но сейчас я удивлюсь, если падишах разрешит остаться здесь даже поселению Диу.
Домингес побледнел.
— Кстати, мы привезли подарки для вас и сеньориты. Почему бы вам их не посмотреть?
Домингес, казалось, утратил дар речи, а Елена хлопнула в ладоши. Слуги внесли сундук и поставили на пол. Елена открыла его.
— Ваша жена могла бы иметь такой же, — сказала она, выкладывая изумруд в четыре карата на стол перед изумленным испанцем. — А для сеньориты, конечно, этот бриллиант...
Он был в два раза больше других камней.
Домингес открыл рот от изумления.
— Ну что ж, вы сообщили свое решение, — Елена убрала камни обратно в сундук и сделала знак слуге унести его, — и сейчас мы покинем вас, дон Педро, — сказала она, величественно вставая.
Домингес тоже встал.
— Вы разрешите мне еще раз обсудить ваше предложение с дочерью? Может быть, ее первое впечатление было слишком поспешным...
— Буду ждать вашего ответа до вечера, сеньор Домингес, — ответила Елена. — Мой племянник покинет Диу завтра утром. Всего хорошего.
Вернувшись в дом губернатора, Елена спросила Уильяма:
— Ты все еще хочешь девушку, которая презирает тебя за цвет кожи?
— Больше, чем раньше! — воскликнул молодой человек.
Елена положила свою руку на его.
— Будь с ней внимательнее, Уильям. Обещай мне. Иначе ты погубишь ее. Жалко потерять такую девушку.
— Есть ряд условий, которые я считаю обязательными, — сказал вечером Домингес, когда они расселись на веранде губернаторского дома. Порталадо и его жена деликатно удалились.
— Расскажите нам о них, — предложила Елена.
— Во-первых, мою дочь будет сопровождать ее духовник, отец Томас. Во-вторых, с ней отправятся четыре служанки. В-третьих, ей должны разрешить дважды в год приезжать к нам в Диу. И в-четвертых, все дети, рожденные от этого брака, должны будут обращены в католическую веру.
— Боюсь, что мы не сможем согласиться с первыми тремя условиями, — спокойно ответила Елена.
Голова Домингеса дернулась.
— Во-первых, император не любит христианских священников и никогда не позволит ни одному из них
