— продолжал Ричард. — Поэтому у них не принято устраивать гаремы, разве только у людей с ортодоксальными взглядами. Думаю, эта принцесса даст нам надежду добраться до шаха, или, по крайней мере, до его уха. Что касается подарков, то я не могу себе представить, что же мы можем ей преподнести.
Дей уже считал свое путешествие провалившимся, но даже у него в душе затеплилась надежда, когда они добрались до Агры — жемчужины государства Великих Моголов. Проходя через Фатехпур Сикри, Ричард увидел остатки гробницы своего деда, превращенные в руины.
Вскоре их взорам предстали стены Агры. Путники дивились величию Жемчужной мечети. С восхищением осматривали сооружение, возводимое за городом. Его называли Тадж-Махал, что означало Корона Гарема. До завершения строительства было еще далеко, но мерцающий белый мрамор и красный песчаник стен, поднимающихся из-за резного ограждения, выдавал намерение Могола создать самое красивое сооружение в мире. И он вполне мог достичь задуманного.
Путешественников проводили к хакиму, который оказался совершенно бескомпромиссным.
— Их величество падишах не дает аудиенций, — сказал он решительно. — Он по-прежнему в глубокой печали.
— Мы слышали об этом, — сказал Ричард, ведущий переговоры, поскольку свободно владел персидским языком. — Но мы проделали такой дальний путь, и у нас много предложений Моголу. Нельзя ли нам поговорить с кем-нибудь из высокопоставленных лиц?
— Меня вам недостаточно? — рассердился Касым-хан.
— Мы относимся к вам с величайшим уважением, ваше величество, но имеете ли вы власть предоставить нам торговые привилегии?
— Конечно нет!
— Ну, тогда... Кто-нибудь из дома Могола, может быть? Мы слышали, ее высочество принцесса Джахан-ага проявляет интерес к таким делам... — Он замолчал.
— Вы хотите встретиться с принцессой?! Это неслыханно! Кто сказал вам о ней?
— Мансур Али, хаким Джанси.
— Мансур Али... — Касым-хан нахмурился.
— Возможна ли аудиенция у принцессы? Кстати, этот испанский клинок мы бы хотели преподнести вашему величеству.
Касым-хан взял шпагу.
— О Аллах! — воскликнул он. — Я видел такое оружие во дворцовом музее. Оно принадлежало великому Блант-бахадуру, который сражался рядом с Бабуром Львом.
— Вы знали Блант-бахадура? — тихо спросил Ричард.
— Нет, он жил около ста лет назад. Я знал второго Блант-бахадура, командира гвардии великого Акбара. И его сына... — Он посмотрел на Ричарда.
— Его сына? — переспросил Ричард.
— О Аллах, — пробормотал Касым, пристально вглядываясь в него. Благоговение невольно проступило во всем облике хакима.
Дей с беспокойством смотрел то на одного, то на другого, поняв всего несколько слов из разговора.
— Я ищу только то, что принадлежит мне по рождению, — сказал Ричард.
— Блант, — еле слышно произнес Касым. — Восстал из могилы.
— Так вы поможете нам встретиться с падишахом? Или с принцессой.
Касым внимательно рассматривал шпагу, ее клинок и рукоять. После непродолжительной паузы он сказал:
— Приходите завтра утром во внутренний двор дворца, и я отвечу на ваш вопрос.
На следующее утро, как и было приказано, они оба отправились во дворец и были допущены во двор. Там уже собралось около тридцати мужчин, которые стояли группками по нескольку человек, переговариваясь вполголоса. Все они надеялись получить аудиенцию у императора или его визиря. Приход англичан сразу же привлек внимание присутствующих. Они с любопытством рассматривали большие фетровые шляпы пришедших, их ниспадающие рюши с отделанными бахромой краями, зашнурованные камзолы, кожаные туфли и необычные мечи. Но ни один не заговорил с ними.
— Давайте пока погуляем, — предложил Ричард Дею, и они принялись медленно прохаживаться, а Ричард тем временем старался получше осмотреться. Внутренний двор был совершенно открыт. Они находились под постоянным наблюдением стражников и многочисленных домоправителей, сторожащих ведущие во внутренние покои дворца двери. Касым-хана нигде не было видно.
Над двором со всех сторон возвышались многоэтажные постройки дворца. Верхние этажи над воротами, несомненно, были заняты охраняющими дворец солдатами. Окна нижних этажей закрывала частая резная решетка, скрывающая всякого за ней стоящего. Ричард почувствовал слабое покалывание волос на шее.
— Думаю, что нас рассматривают, — прошептал он.
Дей поднял голову.
— Есть все основания предположить, что это именно так, — согласился он. — Возможно, мы напрасно тратим время.
Получалось, что так оно и было, ведь они гуляли уже добрых полчаса. Неожиданно они увидели направляющегося к ним по одной из галерей Касым-хана.
— Господа, у меня для вас хорошие новости. Блант-сахиб получит аудиенцию.
— А мне что делать? — попытался напомнить о себе Дей.
— Ждите здесь, — посоветовал Касым. — Возможно, и вас пригласят, если возникнет необходимость во время разговора.
Сердце Ричарда трепетало, когда он шел следом за Касымом по завешенному богатой драпировкой коридору, а затем через второй коридор, ведущий в покои.
Его выбрали потому, что его имя Блант.
— Позвольте дать вам совет, Блант-сахиб, — произнес Касым. — Будьте осмотрительны во всем, взвешивайте каждое слово, что скажете на приеме.
— Я запомню это, — кивнул Ричард.
Наконец они достигли огромных двустворчатых, украшенных тончайшей резьбой дверей. Два стражника, стоящих по обе стороны перед ними, отсалютовали Касым-хану, и створки разошлись в стороны.
— Сейчас вы предстанете перед ее высочеством, — прошептал Касым.
Он провел Бланта вперед, низко склонившись задолго до того, как достиг стула в центре комнаты, и изображая салам. Ричард, как сумел, последовал его примеру. Своим зорким и цепким глазом солдата он окинул все вокруг.
Комната оказалась большая, с высоким потолком и широкими стенами. Полы устилали роскошные ковры. Стены были задрапированы узорчатыми тканями, а потолок расписан играющими человеческими фигурами: мужчинами и женщинами, что противоречило ортодоксальным мусульманским законам, чем и было интересно само по себе.
В комнате присутствовало несколько женщин. И не было ни одного мужчины, кроме самого Касым- хана. Женщины оказались очень молоды и привлекательны. Цвет их кожи представлял все оттенки от бледного раджпутского, или персидского, до темного цвета Южной Индии. Все одеты в многоцветные сари и блистали золотыми украшениями. Но прочих затмевала сидящая на стуле женщина.
Джахан-аге, как предположил Ричард, было около двадцати пяти лет. Можно было сразу определить, что она маленького роста, чуть больше пяти футов. Стройная. В белом сари, показывающем, что она до сих пор скорбит по своей матери. Ее босые ноги покоились на подушке. Конец сари покрывал голову, как было принято, но из-под него выбивались пряди черных волос. Она не носила украшений. Отсутствовал даже обычный золотой браслет на ноге. Именно ее лицо с безупречной бледной кожей привлекало особое внимание. На первый взгляд самое нежное лицо, которое когда-либо видел Ричард, слегка вытянутое, с тонкими чертами, тонким ртом, прямым маленьким носом и широко посаженными глазами. Нет, даже не само
