домам.
«Боксеры» уставились на него в изумлении. По- видимому, никто еще не осмеливался так с ними обращаться. Но тут один из них издал вопль и бросился на Роберта с самодельной пикой наперевес. Баррингтон ни мгновения не колебался. Из-под халата он выхватил свой револьвер системы «Кольт», прицелился и выстрелил нападавшему в ногу. Тот упал и перекатился через голову, пронзительно крича от боли; пика выпала из рук.
Стоявшие за ним соратники опешили.
— Доставай пистолет, Чжоу, — едва слышно скомандовал Роберт, затем громко обратился к притихшим ихэцюаням: — Кто еще приблизится ко мне — будет мертв. Отнесите своего друга к врачу. И покончим с этим.
Молодые люди некоторое время пребывали в замешательстве, затем один, похоже, самый отчаянный, опять закричал:
— Смерть заморским дьяволам!
И бросился вперед в сопровождении нескольких друзей.
— Стреляй, Чжоу! — воскликнул Роберт и выстрелил сам. Прозвучало шесть выстрелов, и пятеро нападавших упали на землю всего в нескольких футах от них. Двое были убиты, остальные корчились в пыли, истекая кровью.
За спиной Роберта Солдаты охраны переговаривались и переминались с ноги на ногу. Они знали, что Роберт был коммодором флота и считался своим при дворе. Но, как сказал капитан, у солдат были друзья и родственники среди ихэцюаней.
— Именем небес, вернитесь на свой корабль, — попросил капитан. — Вы же не сможете убить их всех.
— Я думаю, он прав, хозяин, — произнес Чжоу. — Скоро у нас кончатся патроны.
Делать нечего, понял Роберт. Он и Чжоу стали пятиться по тропе, оставаясь лицом к лицу с враждебной группой. Толпа последовала за ними, крича и ругаясь. Но, не имея огнестрельного оружия, они не отважились напасть вновь.
На сампане экипаж, услышав стрельбу, вооружился винтовками, женщины в страхе сгрудились под центральным навесом.
— Отчаливаем, Шан, — приказал Роберт капитану, как только они ступили на борт. — Нам придется поискать другое место для ночевки.
— Роберт! — Чжан Цзинь обнял зятя. — Сколько лет, сколько зим! А это мой внук? — Он начал рассматривать Мартина на руках Су. Подошла У Лай, жаждущая подержать ребенка.
Чжан Цзинь взял Роберта за руку и отвел в сторону.
— Грустные времена настали.
— Я бы сказал, оглядываться через плечо — напрасная трата времени, — заметил Роберт. — Сейчас пришла пора позаботиться о будущем.
— Согласен. Но как? Ее величество вдовствующая императрица взбешена нашим поражением. Да еще от японцев! Она считает, что, если бы ей удалось сохранить власть, такой катастрофы не случилось.
— Хотелось бы верить, — заметил Роберт. — Но не верится.
— В нынешней обстановке император ведет себя неразумно. Он окружает себя учеными и профессорами, когда ему бы лучше проводить время с генералами, с людьми вроде тебя, которые воевали. Страна постепенно скатывается к анархии.
— Я наблюдал это по пути сюда, — подтвердил Роберт. — Вы слышали об обществе кулаков справедливой гармонии?
— Да, я слышал. — Чжан помрачнел. — Ты сталкивался с ними?
Роберт рассказал об инциденте на канале.
— Они принесут нам много бед, — мрачно сказал Чжан, — в то время, как нам их иметь непозволительно. Роберт, прошу тебя, будь благоразумным при встрече с Цыси.
Уже не требовалось переодеваться, чтобы пройти в Запретный город: Роберта вызвали к императрице как коммодора флота. По прибытии в дворцовый комплекс его провели прямо в апартаменты вдовствующей императрицы, где Цыси сидела за полуденной трапезой, окруженная дамами и евнухами, которые, конечно, стояли. Сразу за ее креслом стоял Жунлу, вызванный из ссылки и выглядевший как всегда воинственно. Роберт не знал, что означает для него присутствие старого бойца: хороший это или тревожный знак.
Впервые Роберт встречался с Цыси в такой обстановке. Но его внимание больше привлекли яства, стоявшие перед императрицей: более сотни различных блюд. Он поклонился, а она махнула ему рукой.
— Молодой Баррингтон, — заметила она удовлетворенно. — Пойди и встань рядом.
Он подчинился и стал наблюдать, как она взяла кусок хлеба в форме бабочки и медленно начала его жевать.
— Меня преследуют катастрофы, как всегда. Выпей вина.
Один из евнухов торопливо наполнил золотой кубок и подал ему. В кубке была не слабая рисовая водка, а самшу — очень крепкий напиток. Но он послушно отпил.
— Расскажи мне, что случилось в Вэйхайвэй, — приказала Цыси. — Только правду.
Роберт начал говорить обо всем по порядку, а Цыси обратилась к трапезе и наконец выбрала особый вид грибов, называемых «обезьянья голова», которые набухают во время приготовления в воде. Роберт знал, что эти грибы растут только в южных провинциях страны, откуда их поставляют специально к ее столу.
— Значит, не хватило боеприпасов. Это преступление, — последовал комментарий Цыси, когда Роберт закончил доклад. — Кого вы обвиняете? Я сниму с него голову.
Роберт раскрыл было рот, но тотчас закрыл его.
— Ешь, — приказала Цыси, сама выбрала лист магнолии, поджаренный в масле, и подала ему.
Роберт прожевал и проглотил его.
— Я моряк, ваше величество, и понятия не имею, кто руководит нашим снабжением.
— Я выясню, — мрачно пообещала Цыси, откусывая кусочек свиной кожи, которая была порезана и зажарена — блюдо называлось «бренчащие колокольчики». — А теперь иди. — Она махнула рукой, и евнух поспешил к ней с чашкой чая, ароматизированного лепестками розы. Остальное принялись убирать со стола, а Роберта повели к двери.
— Что дальше происходит со всей этой едой? — спросил он Чжан Цзиня. — Ее величество съела пять или шесть кусочков.
— Кое-что будет выброшено после того, как мы возьмем свою долю, — ответил евнух с ухмылкой. — А некоторые из блюд подадут вновь завтра утром. Но ты... я боялся за тебя, Баррингтон. Теперь я спокоен.
Роберт усмехнулся:
— Я тоже слегка тревожился.
Чжан подвел его к главным воротам.
— Однако все прощено, во всяком случае тебе. Она ожидает тебя сегодня вечером. — Он взглянул на Роберта, когда тот остановился, пораженный, и хитро ему улыбнулся. — Ей шестьдесят лет. Разве тебе не известно, что женщина в шестьдесят также распутна, как в двадцать? Даже более распутна, поскольку более опытна и жаждет этот опыт совершенствовать.
Роберт не ожидал такого вызова. Он был абсолютно уверен, что его мать, ровесница Цыси, уже не рассчитывает, да и не желает, чтобы его отец посетил ее в постели. Кроме того, четырежды мать, Люси Баррингтон, возможно, никогда и не относилась с таким энтузиазмом к сексу. Не было секретом, что его отец содержал не одну китайскую любовницу, хотя, не будучи китайцем или женатым на китаянке, он не приводил их в свой дом.
Но женщина за шестьдесят... Он не имел представления, что должно произойти, и был крайне удивлен, когда его впустил в спальню дежурный евнух. Цыси ожидала его, как всегда в прошлом, сидя обнаженной, скрестив ноги, в своей постели. Она выглядела скорее толстой, чем полной. Лицо ее стало
