при гробовом молчании, зная цену своему искусству. Рядом с ним лежала кепка, полная белыми лотерейными ярлыками.
Кончил играть, откашлялся, как модный тенор, и спросил публику:
– Ну как?
– Мехи сильные.
– Голосисто… В Веретье, поди, слыхать.
– А строй?
– Что строй! – сказал Сенечка. – Ты глухой, да? Я ж «На сопках Маньчжурии» не то что сыграл – выговорил. Не всякая хромка тебе так вот распишет.
– Чего там говорить, забористая гармонь.
– Да. Голоса выдержанные, – послышались одобрительные возгласы.
– А как насчет басов?
– Что басы?
– Вразнобой пусти!
– Пусть страданье сыграет!
– Какое – саратовское или сормовское?
– Давай сормовского.
Сенечка рванул мехи, и тотчас с первого колена влился в его разухабистую бурную мелодию легкий лукавый голосок:
Второй куплет подхватил из другого угла невидимый яростный бас:
Первый голос игриво, насмешливо уводил за собой дальше:
Бас, очнувшись, ухнул зычно, как из бочки:
Но тут гармонь рявкнула и испустила дух.
– Все, – сказал Сенечка. – Дальше пойдет нецензурный мат. При женщинах запрещается.
Он оставил гармонь, поднял кепку, пошевелил сложенными ярлыками:
– Ну, все согласны тянуть? Никто не хочет взять назад деньги?
Молчание.
– Тогда приступим. Значит, двадцать девять номеров пустых, один выигрышный. Подходи по очереди.
Ребята стали подходить и вынимать билеты. Кто разворачивал тут же и бросал, плюясь себе под ноги, кто отходил к порогу и там тихонько матерился. Наконец объявился счастливчик. Он поднял кулак и заржал:
– Га-га-га! Вот она, ласточка… попалась!
– А ну-ка, прошу! – сказал Сенечка, беря билетик. – Сейчас проверим, сейчас… Правильно, роспись моя. Так, ваша фамилия, имя и отчество.
Парень назвался. Сенечка записал его в блокнот и сказал:
– Вас вызовем через неделю по почте, открыткой на заключительный тур. Гармонь разыграете вчетвером, то есть победители четырех кустов. Все, товарищи! – И, обернувшись к избачу: – Попросите публику оставить помещение.
Когда ребята вышли, Мария, еле сдерживаясь, процедила:
– Ты что же делаешь, артист?
– Как это что? То самое, что обязан, и вам рекомендую так же выполнять свою задачу.
– Какую задачу? Балаганить, да? – сорвалась на крик Мария.
– Но, но… Давай потише. Пока ты чай распивала, я зажимщиков хлеба выявлял.
– Каких зажимщиков?
– Тех самых, что излишки не сдают. – Сенечка достал из кармана свернутый вчетверо тетрадный лист, развернул его и подал Акимову: – Это ваши люди? Читайте! Те, которые излишки не сдали.
Акимов пробежал список глазами:
– Они. Кто вам дал этот список?
– Секретарь сельсовета. Да, да, ваш секретарь. С этим списком я и ходил по дворам, вроде бы агитировал в лотерею сыграть на гармонь, а сам глядел, где рожь спрятана.
– Ее, что ж, под порогом прячут, рожь-то? – усмехнулся Акимов.
– А где ее прячут? Ну-ка скажи! В сусеках, что ли?
– Ну, не в сусеках… В бане, на сушилках…
– Ага, еще в чулане, – подсказал ехидно Сенечка.
