Юлия посмотрела мне в глаза с сожалением:
— Потому что, хуже сердечной недостаточности может быть только недостаток сердечности. Потому что когда могут помочь, помогают и не смотрят кто перед тобой, человек или зверь. Потому что, состраданию научиться нельзя, оно либо есть или его нет. И знаешь... мне жаль существо, лишённое чувств–это кукла, манекен. Извини, я устала. Спокойной ночи.
Не могу понять почему, но мне показалось не правильным расставаться на такой вот ноте, и я спросил первое, что пришло в голову:
— Как тебя зовут?
С улыбкой мне ответили:
— Только не ври, что тебе не доложили.
Да, как-то я промахнулся с вопросом, пришлось выкручиваться:
— Доложили. Но мне бы хотелось услышать от тебя.
Что такого смешного я спросил? Почему она смеётся?
— Зовите меня просто Мэри Сью... или Лейна.
Кто? Кого? Что с ней? Стресс? Шок? Нет, Слава Богам, всё в порядке.
— Извини. Родной фольклор в голову пришёл. Моё имя Юлия, можно Юля. Я удовлетворила твоё любопытство? А теперь прости, я хочу уйти, Мне ещё каргаала мыть. Спокойной ночи.
И тебе спокойной ночи. Как хорошо, что ты никогда не узнаешь, как была не права, обвиняя меня в отсутствии чувств. Сегодня я испугался первый раз в своей взрослой жизни. Испугался за тебя, девочка! Кто же ты?
Глава 6 Как бы плохо мужчина не думал о женщинах, любая женщина думает о них ещё хуже.
— А–А–А–А–А–А–А–А–А–А–А!!!!!
Блин, зафигом так орать с утра? Я приоткрыла один глаз. Ну, точно, Маша с каргаалом познакомилась. Упс! А как она на шкаф залезла? И кто её оттуда снимать будет? Я окончательно проснулась, села на постели и осведомилась:
— Маш, что ты так верещишь?
— Это... это... это же..., – от испуга девушка не могла связать и двух слов, пришлось прийти к ней на помощь:
— Да, это каргаал, но она тебя не тронет, если перестанешь мучить наши уши своими воплями.
Я развернулась к кошке, лежащей в ногах, и уточнила:
— Правда, сестрёнка, не тронешь?
Кошка лениво повернула голову и посмотрела мне в глаза, чуть прищурившись. Назревал всё тот же насущный вопрос:
— Как же тебя назвать?– но тут как подсказка, в голове отчётливо отпечаталось «Сильван». Хм, интересно. Телепатия? Я уточнила:
— Тебя зовут Сильван?– опровержения не последовало, поэтому пробормотав: — Вот и чудесно! – я слезла с кровати и пошлёпала к шкафу, уговаривая компаньонку:
— Маш, слезай, я есть хочу!
— Не могу, – призналась она с несчастным видом.
— Что значит, не можешь? Боишься? Горе ты моё! Сейчас, подожди.
Я подошла к входной двери и, открыв, обозрела стражу: «Ух ты, у нас новенькие! Красавчики! Стоят, не шелохнутся, только как-то странно дёргаются. Нервные какие! Лечиться надо!» Мне надоело рассматривать похожих как близнецы молодых воинов, и я приступила к делу:
— Мальчики, нужна грубая мужская сила. Срочно!
Вызвав своей просьбой исключительно противоестественную реакцию: какие-то они стали бледненькие и глазки забегали. Это они о чём подумали? Тут до меня допёрло, что они поняли под «грубой мужской силой». Тьфу, прости меня Господи! Извращенцы! Да, в этом плане мужики везде одинаковые. Пришлось разжевать более подробно:
— Девушку нужно со шкафа снять. Она каргаала увидела и со страху туда залезла, а слезть боится. Поможете?
И что я такого сказала? Дурдом на проводе! Нет, ну как мужик может в обморок упасть? Что мне с ним делать? Бросить совесть не позволяет. Второй вон по стенке ползёт, того и гляди рядом устроится. Лазарет, блин. А в книжке то понаписали «жестокие, свирепые, безжалостные». Ага! Слабонервные, ранимые и легковозбудимые! Где же вы, брутальные мачо? Ау-у-у!
Будем в чувство приводить. Я материализовала нашатырь и сунула под нос самому чувствительному. Парнишка подпрыгнул и начал отползать, глядя на меня расширенными глазами, что естественно вызвало у меня удивление:
— Что ж ты скачешь, как кузнечик. Знаю, воняет, а ты что хотел? Чтоб я тебя духами поливала? Хотя у вас тут духи хуже нашатыря! Так, сейчас по валерьянке сообразим, – перенесла я своё внимание на ещё более побледневшего второго дроу, который всё же нашёл в себе силы спросить:
— Ваше Величество, зачем Вы с нами возитесь?
Я хмыкнула:
— А что вас так бросить? Мне такие экстравагантные украшения перед дверями не нужны.
— Нас все равно либо казнят, либо в тюрьму посадят, либо сошлют, в зависимости от настроения Повелителя.
Шиза полная! Я обалдело хлопала глазами, переводя взгляд с одного на другого:
— За что?
—Мы не выполнили свой долг и выказали слабость, – покаялся тот, что оказался покрепче нервами.
Уйме, как всё запущенно! Мозгами можно тронуться! Что за порядки такие дикие?
Как они тут выживают? Тьфу, прости меня Господи, что за садист мне в мужья достался! Делать нечего, придётся спасать ребятишек. Ни за что же пропадут.
— Как тебя зовут?– поинтересовалась я у него.
— Нимиэль, Ваше Величество
— Слушай, Нимиэль, во-первых, прекрати мне великать. Меня зовут Юлия; во-вторых, ничего страшного не произошло. Вы немедля хряпнете по валерьяночке и заново у двери построитесь. Лады?
Вау, какие у нас большие глазёнки! Мальчишка от неожиданности аж заикаться начал:
— Но... как же... Повелитель...
— Да фиг с ним, мы ему не скажем, – сделала я ему невинные «глазки»: — Пусть это останется между нами, красавчик.
Нет все-таки я стерва... но добрая и отзывчивая. А что? Всем известно, сама себя не похвалишь, никто тебя и не заметит. Мне надоело воспитывать подрастающее поколение, да и Повелитель мог нарисоваться в любую минуту, испытывая к моей персоне нездоровый интерес. Поэтому я скомандовала:
— Всё, ребятишки, подбирайте челюсти с пола, приводите себя в порядок, а я пошла. Мне ещё Машу снимать нужно... со шкафа.
В дверях меня догнал вопрос:
— А у Вас там, правда, каргаал?
— Я просила на «ты». Правда, – ответила я, направляясь обратно в комнату, и уже закрывала дверь, когда услышала.
— Спасибо... Юлия.
— Вот так-то лучше, мальчики, – высунув нос наружу, я одарила их широкой ободряющей улыбкой: —
