совершили такой промах неумышленно. Наверно, память вас подвела. Да ведь и неудивительно – возраст у вас преклонный. Пора вам, Мария Ивановна, уходить на пенсию. Давно пора.
– Я подожду, пока ваша жена уйдет отсюда.
– Ждать не придется, Мария Ивановна… коллектив редакции не потерпит. Вы же знаете, как это делается: сперва один выговор, потом другой. А там приказ об увольнении, и точка. Ну, зачем вам доводить дело до точки?
– У меня, слава богу, ни одного выговора не бывало.
– Есть уже один, есть, – Федулеев только руками развел и с таким огорчением на лице, будто сам и страдал больше всех от этого выговора. – Ирина, принесите книгу приказов!
И не успела Мария Ивановна дух перевести, как перед ее носом уже лежала книга редакционных приказов, раскрытая на нужной странице.
Приказ N 44 по редакции «Красный Рожнов» от 27 августа.
Ввиду невыхода на работу 27 августа сего года бухгалтера редакции Полубояриновой М.И. без уважительных на то причин этот день считать прогулом и не оплачивать, а за невыход на работу объявить выговор.
Редактор газеты «Красный Рожнов» Федулеев.
«Так вот оно что! – сообразила Мария Ивановна. – Вот почему они так нагло со мной любезничали».
– Это ложь! Фальсификация! – Мария Ивановна хлопнула рукой по раскрытой книге, словно муху убила.
– Книга приказов тут ни при чем. Ведите себя культурно. – Ирочка взяла книгу и выскользнула из кабинета.
– Какая же фальсификация? – спросил Федулеев.
– Злостная! Я ездила в облисполком жаловаться на вашу клевету. Я заходила в управление по печати – месячный отчет выверяла… А вы мне прогул?
– В область ездят в командировку, не так ли? – строго спрашивал Федулеев.
– Командировочные я ей не выписывала, – отозвалась из своего предбанника Ирочка.
– Правильно, – кивнул головой Федулеев, – потому что я и приказа не отдавал считать вас в командировке. Да вы и не отпрашивались у меня. Так ведь, Мария Ивановна?
– Дак я же с отчетом ездила!
– Ну и что? Отчет не исключение из правил.
– Да не впервой же я так ездила.
– Не знаю… Может быть, вы и раньше ездили жаловаться… Но я этого не знаю, – Федулеев оставался невозмутимым.
– Это же произвол! – все еще не сдавалась Мария Ивановна.
– Какой произвол? Я просто довожу до вашего сведения: один выговор вы получили и второй на подходе.
– Да вы что, издеваетесь? Или в представление играете? Это что еще за второй выговор?!
– Он пока только в проекте… Появится он или нет – все зависит от вас. Сегодня, кажется, двадцать седьмое число? А когда авторский гонорар внештатным корреспондентам перечисляется? В третьей декаде месяца, так?
– Это при наличии денег. А когда их нет, мы перечисляем в начале следующего месяца.
– У нас есть деньги на расчетном счете.
– Всего семьдесят пять рублей, а гонорара надо перевести сто девяносто.
Федулеев опять печально усмехнулся:
– Свою зарплату вы получаете дважды в месяц… Аванс берете. А вот авторам выслать по частям считаете за труд. Инструкцию нарушаете. Нехорошо.
– Дак мы ж каждый месяц так делали!..
– Вот и худо, что так делали. За задержку гонорара получите взыскание.
– Вы просто мерзавец и негодяй! – Мария Ивановна схватила зонтик, стукнула им об пол и встала. – Но имейте в виду, в райкоме союза вам не удастся меня ошельмовать. Я член бюро!
– Вы усугубляете свое дело, – Федулеев и голоса не повысил. – Зачем вы оскорбили меня? Да еще в присутствии председателя месткома, – он кивнул в сторону Ирочки. – Прежде чем выносить ваше дело на райком союза, мы здесь решим, на месткоме… Я говорю из сочувствия к вам: подавайте заявление. Уходите добровольно.
– Разбойники! Вы что ж, хотите чтоб я в гроб добровольно легла?
– Зачем же? Живите на здоровье. Пенсия у вас будет вполне приличной.
– Спокойной жизни захотелось, да? Не выйдет. Сама жить не буду, но и вам не дам.
– Вольному воля.
12
