назначен командиром сотни в 29-й Донской казачий полк. Однако по прибытии в полк, развернутый в прифронтовой полосе, он был определен на должность полкового казначея.
Получилось так, что изобретателя автоматической винтовки, работы по которой находились в стадии завершения, в тот момент, когда вспыхнула война и нужда в автоматическом оружии в армии достигла наивысшего предела, вдруг отстранили от дел, забросили в далекий полк и заставили заведовать денежным мешком. Более дикого и бессмысленного использования оружейного конструктора во время войны трудно себе представить!
Возмущенный случившимся, Токарев немедленно написал письмо военному министру, прося перевести его обратно на завод и позволить завершить работу по автоматической винтовке. В этом письме Токарев указывал, что на должности полкового казначея его может заменить любой офицер, даже чиновник, изобретателей же автоматического оружия в России всего несколько человек.
Письмо было отправлено из полка 9 августа 1914 года, а ответ Токарев получил лишь в конце ноября. Токарева уведомляли, что помощником военного министра дано указание Главному артиллерийскому управлению вытребовать его для работ по автоматическому оружию, но лишь по окончании войны.
«Что это: издевательство или явное вредительство?» – думал Токарев. Но что мог сделать полковой казначей? Жаловаться было решительно некому! Даже не с кем было поделиться своим горем: Токарев попал в новый полк, в незнакомую среду.
Конструктор молча и одиноко переживал свою трагедию, характерную для многих русских изобретателей.
Пребывание на фронте еще больше обостряло его переживания, так как здесь он собственными глазами видел острый недостаток оружия в войсках, и из рассказов некоторых пленных знал, что в Германии уже поступили в армию образцы автоматической винтовки Маузера, прошедшей комиссионные испытания в 1913 году.
Империалистическая война не явилась для царского правительства неожиданностью, как русско- японская, однако и в эту войну оно вступило неподготовленным, не скомплектовав и не вооружив свою армию.
Царское правительство не вынесло уроков из русско-японской войны: не перестроило военной промышленности, а следовательно, и не смогло создать необходимых запасов оружия и боеприпасов. Имея на вооружении русской армии лучшую в мире магазинную винтовку конструкции Мосина, оно не позаботилось в мирные дни о налаживании ее массового производства. За предвоенный 1913 год, когда международная обстановка накалилась до предела и война казалась неизбежной, военные заводы России выпустили всего 5435 винтовок. В первый год войны выпуск винтовок был доведен до 33 тысяч штук, но и эта цифра покажется ничтожно малой, если учесть, что потери винтовок на фронте достигали 200 тысяч штук в месяц.
С автоматическим оружием дело обстояло и того хуже. На Тульском оружейном заводе было налажено производство станковых пулеметов Максима. Русский «максим» на станке конструкции Соколова был не хуже, а лучше иностранных, но выпускался он в ничтожном количестве. Наличие станковых пулеметов в русской армии к началу войны не составляло и десяти процентов потребности.
Еще хуже обстояло дело с ручными пулеметами, которые в России не производились совсем.
Перед самой войной в России была закончена разработка двух систем отечественных автоматических винтовок (Федорова и Токарева), их массовое производство можно было наладить сравнительно быстро, но военный министр своим приказом поставил крест на русских изобретениях и их изобретателях.
Что это? Недооценка новейшего автоматического оружия, недопонимание его роли в боях или прямое вредительство и измена? Вернее – последнее.
Незадачливые руководители России не сумели подготовить и могущественную русскую артиллерию. В первые же дни войны выявилась недостаточность орудий крупных калибров (мортир и гаубиц). Ничтожными оказались запасы снарядов.
В результате плохо вооруженные русские войска были обречены на истребление.
Поражение царской армии на фронте следовало одно за другим. Не хватало пушек, снарядов, винтовок. В частях иногда на трех солдат приходилась одна винтовка. Во время войны была раскрыта измена царского военного министра Сухомлинова, связанного с немецкими шпионами. Он работал по заданию немецкой разведки, пытаясь сорвать снабжение фронта снарядами, пушками, винтовками. Втихомолку содействовали немцам некоторые царские министры и генералы; вместе с царицей они выдавали врагу военные тайны. Все это содействовало успехам немцев и вынуждало царскую армию отступать.
Токарев глубоко переживал неудачи наших войск на фронте. Эти неудачи еще больше усугубляли его личную трагедию.
Летом 1915 года на фронт стали поступать новые прицельные рамки для мосинских винтовок вместо старых прицелов под тупую пулю, отмененную в 1910 году. В полках должны были устанавливать их на винтовки силами своих оружейных мастеров. В частях не оказалось ни нужных инструментов, ни лекал для определения высот прицела. Командир полка, зная Токарева как оружейника, попросил его съездить в Сестрорецк и по старому знакомству с заводским начальством раздобыть там все необходимое.
Токарев немедленно ухватился за эту командировку, так как надеялся по приезде в Сестрорецк лично похлопотать о своем переводе на завод и повидаться с семьей.
Токарева встретили на заводе как желанного гостя. К тому времени военное производство возросло, а технических специалистов не хватало, так как многие, подобно Токареву, были мобилизованы в первые же дни войны. Начальник завода посоветовал Токареву немедленно подать прошение военному министру с просьбой о переводе на завод и обещал ходатайствовать сам.
Скоро бумаги были посланы в Петербург военному министру Поливанову, а Токарев, выполнив все поручения, вернулся в часть, где и был тотчас же назначен командиром сотни.
«Ну, видно, не суждено мне доделать свою винтовку, – размышлял он. – Пока сидел в казначеях, еще была кое-какая надежда. Сейчас же – конец. В любой атаке могу погибнуть…» Но приказ есть приказ, и Токарев начал командовать сотней.
Он никогда не чувствовал в себе призвания к военному искусству, но постепенно втянулся и не раз бывал в горячих делах.
Поздней осенью, когда грязь стала непролазной и казаки, кроме разведок, не производили никаких действий, Токарев неожиданно получил депешу из Главного артиллерийского управления.
