«Ну, наверное, вызывают на завод», – подумал он, с радостным волнением направляясь в штаб.
Но, увы, это был лишь телеграфный запрос о том, согласен ли он поехать в Испанию в качестве приемщика пистолетов.
«В Испанию так в Испанию», – решил он, в то же время думая, что по приезде в Петербург, может, удастся еще перебраться на завод. Эта мысль определила решение, и он телеграфировал в ГАУ о своем согласии ехать в Испанию.
Дни тянулись в мучительном ожидании. Но ответа все не было. Вот уже и зима подошла, выпал снег, начались морозы.
«Теперь море замерзло – в Испанию не попасть», – решил Токарев.
Но вдруг его срочно вызвали к командиру дивизии.
– Значит, едешь, Федор Васильевич, – говорили ему офицеры, – Желаем удачи! Вместе с приветом присылай нам из Испании свежих апельсинов.
По дороге в штаб Токареву уже рисовалась экзотическая страна… Но каково же было его удивление, когда командир дивизии вместо вызова в Петербург вручил ему предписание немедленно выехать на Сестрорецкий завод!
Токарев от радости еле сдерживал слезы. Неужели ему все-таки удастся осуществить свою мечту – создать для русской армии отечественную автоматическую винтовку!
В середине декабря 1915 года Токарев прибыл в Сестрорецк, но, к его великому огорчению, там не было никаких указаний о возобновлении его изобретательской работы.
Пришлось ехать в Петербург в Главное артиллерийское управление.
– Какая автоматическая винтовка? – удивились там. – Нам ничего не известно о разрешении министра.
Токареву поручили подбирать штат контролеров и готовиться к выезду в Испанию. Пришлось подчиниться приказу. Однако скоро этот приказ был отменен, так как Северное море блокировали немцы и проехать в Испанию оказалось невозможно.
После некоторых мытарств Токарев все же был командирован в Сестрорецк, но в его направлении стояла приписка: «с использованием по специальности». Эта маленькая приписка оказалась весьма коварной. Вместо работы по доделке своей винтовки Токарев был назначен помощником начальника отдела проверки и сборки готовой продукции и одновременно заведующим стрельбищами.
При такой нагрузке нечего было и думать о возобновлении изобретательских работ. Так, оказавшись почти у цели, то есть на Сестрорецком заводе, где лежали в ящиках готовые части его автоматических винтовок, изобретатель принужден был заниматься чем угодно, но только не конструированием нового оружия.
Вскоре ему предложили занять должность начальника технического отдела, так как тот был командирован в Америку для приемки оружия. Однако и тут встретились серьезные препятствия. По положению штатные должности на артиллерийских заводах могли занимать лишь офицеры-артиллеристы, окончившие академию.
Пока военное ведомство ходатайствовало перед царем о переводе казачьего подъесаула в артиллерийские офицеры, Токарев изыскивал пути к тому, как бы, хотя во внеурочное время, заняться сборкой и доделкой образцов своей винтовки.
Но оказалось, что и во внеурочное время Токарев мог заняться конструированием только с разрешения министра. Пришлось писать новое прошение.
Тем временем состоялось его производство в артиллеристы. Токареву было присвоено звание капитана артиллерии. Это случилось уже летом 1916 года.
К тому времени Токареву стало известно, что, пока он воевал и хлопотал о разрешении приступить к изобретательской работе, полуфабрикаты винтовок Федорова были извлечены из подвалов Сестрорецкого завода и отвезены в Ораниенбаум в мастерскую Офицерской школы, где собирались и отлаживались под наблюдением Дегтярева. Поговаривали, что в Ораниенбауме формируется специальная команда автоматчиков, которая будет вооружена винтовками Федорова. Как разрешили доделать федоровские винтовки вопреки категорическому запрещению министра, Токарев не знал. Очевидно, поражения на фронте заставили военного министра изменить свой взгляд на автоматическое оружие.
Вскоре Токарев узнал, что в формировании и обучении команды автоматчиков принимает участие сам Федоров.
Токарев был рад, что наконец-то русские солдаты получат свое автоматическое оружие. Он не был огорчен тем, что на этот раз в соревновании, длившемся долгие годы, победу одержал Федоров. Но Токарев и не думал считать это соревнование законченным. При первой же возможности он решил приняться за доделку своего образца. В глубине души Токарев считал конструкцию своей винтовки наиболее удачной и надеялся, что при дальнейшем совершенствовании его винтовка окажется наилучшей.
Успех Федорова заставлял Токарева работать еще с большим воодушевлением.
Осенью 1916 года Главное артиллерийское управление дало заказ Сестрорецкому заводу на 15 тысяч автоматов Федорова. Для производства федоровских автоматов на Сестрорецком заводе строился новый корпус, монтировалось заграничное оборудование. Об этом так вспоминал потом Токарев:
«Работа по подготовке производства автоматов Федорова шла настолько успешно, что к концу 1916 года была установлена часть новых станков и оборудованы различные служебные помещения. Мне по штатной должности приходилось во всей этой работе принимать участие. Я был бы рад видеть большой успех Федорова, успех русского изобретателя, хотя иногда и становилось обидно, что мои работы, мои конструкции, выношенные многолетним трудом, ценою бессонных ночей, продолжают лежать без движения где-то на складе».
Наконец и Токареву было разрешено в свободное время работать над своей винтовкой.
Токарев был рад и этому. Он работал ночами, работал, не жалея ни сил, ни здоровья.
Но как-то темной осенней ночью, возвращаясь домой, он упал и сильно повредил ногу. Токарева на
