обязательно понятны всем.
— Вот. Я даже гитару принесла. — Аливия невинно хлопала глазами и протягивала инструмент.
— И когда ты успела, Кнопка? — только и спросил Володя.
— Так я, пока ты во дворце не ночуешь, переехала сюда, — сообщила девочка. — Живу в соседней комнате. И твое все самое ценное тоже сюда перенесла. Я лично за всем присматриваю.
Сказано было так серьезно, что Володя против воли рассмеялся. Девочка на миг надулась, но тут же снова улыбнулась:
— Да играй же, не ломайся!
— Ну, Кнопка… Ну ты даешь! — Володя принял инструмент. — Знаете, наверное, вам не придется догадываться, о чем песня. Есть одна, которую я для пробы перевел — тренировался для лучшего изучения локхерского. Вот вы и оцените, насколько перевод хорош.
Володя ударил по струнам. Служанка, делающая влажную уборку, на которой тоже в свое время настоял князь, замерла.
Мелодия звучала не совсем так, как в оригинале, поскольку Володе пришлось подстраиваться под другой размер — выдержать оригинальный у него не получилось при всем старании. Все-таки не очень хороший из него поэт. Да и словарный запас оставляет желать лучшего.
Некоторое время царила тишина.
— Да-а-а… Я не знаю оригинала, но тут есть некоторые нарушения в стихосложении, — похоже, принцесса заметила эту неправильность в размере, у девушки поразительное чутье на стихи. — Но они совершенно не портят саму песню. Это было… очень волнительно. Я представила себя на месте такой вот юной девы, которая ждет кавалера с войны… А что такое крест деревянный или чугунный?
— Это наши обычаи. У вас на могилы ставят пирамиды. У меня на родине деревянные кресты.
— А-а-а… То есть тут говорится, что этот кавалер погиб… Да, песня печальная…
— Не все так печально, ваше высочество. Есть еще и золотые и серебряные кресты. Такими за храбрость награждали отличившихся в бою. Их вешали на грудь, чтобы все видели храбрых воинов. Высшая военная награда моей родины — Георгиевский крест.
— Спасибо, — слабо улыбнулась принцесса.
— Эх ты, — попеняла Володе Аливия, когда он вышел из комнаты и девочка отправилась его проводить. — Не мог что-нибудь веселое спеть? Сам говорил, что хорошее настроение — лучшее лекарство.
— Ну, извини, — развел руками Володя. — Что перевел, то и спел. Другого нет. А ты тоже не грусти — как только разберемся с этим мятежом, я тебя вызову к себе.
— Скорее бы, — печально вздохнула Аливия. — Ты только уезжаешь и уезжаешь. Из Тортона сюда, а отсюда в это герцогство… — Девочка вдруг обняла Володю. — Ты только не будь этим… кавалергардом, хорошо? Я хочу, чтобы ты живым остался.
От такой трактовки песни Володя рассмеялся и потрепал девочку по голове:
— Ох и глупая ты, Кнопка. Но тебе обещаю — сделаю все, чтобы вернуться к тебе. И перед тем, как уехать, я обязательно с тобой попрощаюсь. А ты присмотри пока за своей подругой Линарой и ее труппой. Как только разберусь с герцогом, пусть тоже приезжают, раз уж они согласились быть артистами театра.
— Я Линаре обещала, что обязательно приду на их выступление.
— Еще театра нет, так что до первого выступления далеко. И учиться им еще ой как много до настоящих артистов. Надо бы уточнить про театр в Тралийской империи. Может, удастся сманить оттуда какого-нибудь драматурга, пусть даже не самого лучшего. Будем развивать театр. С учетом технического развития важнейшим из искусств для нас является что?
— Театр? — неуверенно предположила Аливия.
— Правильно, Кнопка, театр. Ладно, не скучай. Завтра я последний день в столице, но извини, повидаться с тобой смогу только вечером. Надо проверить, насколько все подготовлено к походу Послезавтра с утра уходим.
— Удачи, Володя… Я буду ждать… — В голосе Аливии слышались совсем не детские грустные нотки.
ГЛАВА 22
Планы составлены, приказы доведены до командиров колонн, причем с обещаниями таких кар в случае ненадлежащего выполнения, что никому не придет в голову от них отклониться. Не стоит думать, будто абсолютно все было регламентировано. Как раз нет. Собственно приказы для всех были предельно просты — двигаться по указанному маршруту и в назначенный день прибыть в строго назначенный район. Каким образом командиры будут выполнять этот приказ — это их дело.
Колонны разбили, с точки зрения всех командиров, совершенно неправильно. Вместо равных частей конницу свели в один отряд, пехоту в другой, обозы в третий, артиллерию в четвертый. Медицинскую часть разделили между всеми, а припасов велели взять с собой только на два дня. Никаких обозов в пехоте и кавалерии вообще не предусматривалось.
Конрон, Лигур и Филипп пытались объяснить, что это глупо, но Володя хмуро отвечал, что знает, что делает. Поскольку Филиппу поручили возглавить обоз, он возмущался больше всех. Хотя ему и дали достаточно войск для прикрытия, но оптимизма ему это не прибавило.
— Твоя дорога хоть и не очень простая, но самая безопасная, — объяснил ему Володя. — Лигуру сложнее, ему придется проходить по лесу, где полно разбойников. Мы с ним это еще обсудим.
Саймону Оргину досталось вести артиллерию с припасами к ней и всеми инженерными частями. Этот флегматик только кивнул. Впрочем, надежды Володи были не на этого молодого инженера, хоть и талантливого, но совершенно не имеющего опыта организации движения армий, а на пожилого ветерана. Князь назначил его в заместители Оргину, здраво рассудив, что, пока инженер будет возиться со своими любимыми требуше и стрело- метами, тот все сделает для нормального марша.
Сам Володя остался с кавалерией. Как ни хотелось ему идти вместе с созданными им и любимыми пехотными полками Лигура, он понимал, что именно кавалерия первой прибудет на место и там нужно будет оценивать ситуацию и действовать сообразно.
